Тогда, выгнув могучие спины, ревя и шипя, вздыбились срединные волны и стали хлестать по крупу коня и перекатываться через седло. Привстав на стременах, всадник гикнул во всю силу голоса и вступил в единоборство с драконами.
Луна закрылась облаками. На помутневшее зеркало легли лиловые тени.
Мутные волны швыряют Арабиа. Пучина втягивает и выбрасывает коня, косматые привидения пляшут вокруг Тараша и тяжело храпящего жеребца.
Вздувшийся от снегов Ингур несет из Сванетии развороченные стволы. Они качаются на волнах, черные и длинные, и Арабиа плывет за ними, подобно следующей за гробом лошади покойника.
Свист, гогот, вой стоит в ушах, как бывало бурной ночью в Пещере великанов. Тарашу слышится голос старого воспитателя, который гиканьем горячит его коня.
Вдруг прокатился такой страшный гул, будто взрывы динамита потрясли все вокруг и скалы низверглись в пропасть. Ощетинившаяся волна с размаху хлестнула Тараша по лицу. Оглушенный, ослепленный всадник перестал понимать, на этом ли он свете или уже в преисподней.
Конь несется по безбрежному ристалищу; несутся по Ингуру длинные черные гробы, и видит Тараш, что разверзлась бездонная пучина и уносит его вместе с этими гробами в кромешную тьму…
Опять засияла луна, засверкал зеркальный водоворот. Арабиа чуть перевел дух, но Ингур с новой силой швырнул его в бездну, и мощная волна ударила всадника.
Тараш на мгновение поднял глаза. Рухская крепость понеслась по разбитой зеркальной глади и обрушилась, как во сне рушились башни, расставленные в шахматном порядке. Вздымались горбатые бастионы и с грохотом возвращались в бездну.
Вдруг всадник почувствовал, что поток уносит из-под него коня. Отчаянно, предсмертно гикнул Тараш.
И словно на крик его устремились к нему со всех сторон драконы. Когда он смог поднять голову, то уже не увидел Арабиа…
По зеркальному простору скользнула луна. Ее светящийся голубой диск пленил Тараша. Казалось, небо обронило в пучину свой всевидящий глаз. Тараш Эмхвари раскрыл объятия и, точно обезумев, погнался вплавь за луной.
Но всколыхнулась волна, подбросила луну и, вырвав ее из объятий обессилевшего пловца, умчала в царство теней.
На рассвете Ингур нес к Черному морю труп в черной чохе, плывший на спине.
Лиловым цветом отливало спокойно дремавшее море.
Луны не было. На малахитовом небе светилось единственное облачко цвета колхидского золотого руна.
COCO СИГУА «Похищение луны» — документ эпохи
Все шесть прижизненных собраний своих сочинений (три грузинских и три русских) Константинэ Гамсахурдиа открыл «Похищением луны». Вероятно по той причине, что любил этот роман больше других. Однако случилось так, что официозная критика, да и читательская общественность, с большим интересом отнеслись к «Деснице великого мастера» и «Давиду Строителю». Отношение к «Похищению луны» изменилось только в 70-х годах. Роману стали посвящать эссе и научные исследования, был снят двухсерийный фильм, поставлен спектакль, создана опера (за которую Отару Тактакишвили присудили Ленинскую премию). А еще незадолго до этого, когда за рубежом выходила «Десница великого мастера», К. Гамсахурдиа предлагал переводчикам взяться за «Похищение луны», но тщетно, — ему так и не довелось увидеть роман переведенным на иностранные языки. Исправлять положение сейчас уже поздно, ибо «Похищение луны» — детище своей эпохи и вряд ли будет иметь соответствующий резонанс в другое время. Сегодняшний читатель живет уже иными интересами. Писатель отразил в романе дух и атмосферу 30-х годов, воплотил их в грузинском материале, пронизанном национальной, чисто грузинской скорбью. Сегодня же роману приходится преодолевать не только языковой и национальный, но и временной барьер. А это очень и очень непросто, особенно учитывая уровень существующего русского перевода, весьма далекого от оригинала.
«Похищение луны» было написано в 1933–1934 годах и тогда же напечатано в журнале «Мнатоби», а отдельным изданием в трех книгах увидело свет в 1936 году. Роман получил широкое признание, хотя не обошлось и без критических замечаний — в основном идеологического характера. Особенно ожесточенные споры вызвали два персонажа — Тараш Эмхвари и Арзакаи Звамбая. Позднее ситуация еще более осложнилась, и автор оказался перед лицом серьезной опасности. Писатель, на протяжении ряда лет отвергавший историческую прозу, неожиданно для всех отошел от современной тематики и в 1938 году начал публиковать «Десницу великого мастера». К. Гамсахурдиа был подвергнут разгромной критике — в докладе Л. Берия (который, как известно, положил начало сталинскому террору в республике), в выступлениях других партийных руководителей, писателей, обработанных должным образом читателей. К такого рода «критике» К. Гамсахурдиа было не привыкать. Еще до «Похищения луны» на писателя навешивали ярлыки «националиста», «контрреволюционера», «фашиста».