— Неужели способность убеждать, что ваша жизнь дороже жизни любого подданного, это обязательное условие осуществления королевской власти?
— Не обязательное, но и не лишнее, — снисходительно улыбнулся Алрик.
— Но это вам недешево обойдется, — сказал Ройс, и улыбка принца погасла. — Сговоримся на сотне золотых.
— На сотне золотых? — ужаснулся Алрик.
— Вы оцениваете свою жизнь дешевле? Кроме того, именно столько обещал нам ДеВитт, так что все справедливо. Но есть еще одно условие. Решения буду принимать я, а вам придется подчиняться. Если вы откажетесь, я не смогу вас защитить, а поскольку мы рискуем не только вашей никчемной жизнью, но и моим будущим, я вынужден настаивать на выполнении этого условия.
Принц Алрик недовольно фыркнул. Ему не нравилось, как с ним обходятся эти двое простолюдинов. По его представлениям, они должны были почитать за честь выполнение его воли. Более того, он даровал им помилование за серьезные преступления, а вместо благодарности этот дерзец Ройс требует денег! Собственно, чего еще ждать от воров! И все же сейчас они были ему очень-очень нужны.
— Как и все мудрые правители, я понимаю, что иногда приходится прибегать к помощи опытных советников. Не забывайте, однако, кто я такой и кем стану, когда мы вернемся в Медфорд.
— Адриан, — сказал Ройс, когда его напарник и Майрон поравнялись с ними, — нас только что повысили, мы теперь королевские телохранители.
— Надеюсь, мы на этом неплохо заработаем?
— Между прочим, да. И работенка полегче будет. Верни принцу меч.
Адриан протянул Алрику тяжелый меч короля Амрата. Принц перекинул широкую кожаную перевязь с ножнами через плечо и вдруг почувствовал себя крайне глупо — меч был для него слишком велик. Но все же, по его представлениям, теперь он выглядел внушительнее, чем когда просто ехал верхом на лошади в плаще и платье сына дворецкого.
— Капитан стражи вручил мне меч моего отца всего две ночи назад, — печально сказал он. — Этот клинок принадлежал Толину Эссендону и семьсот лет без малейших прерывов переходит от властвующего короля к наследному принцу. Мы — одна из старейших династий в Аврине.
Ройс спешился и протянул поводья своего коня Адриану.
— Я схожу на разведку. Надо убедиться, что впереди никаких сюрпризов.
Пригнувшись, он бросился бежать и невероятно быстро скрылся в сумраке ущелья…
— Как он это делает? — воскликнул Алрик, удивленно глядя вслед убегавшему Ройсу.
— Производит жуткое впечатление, правда? — довольным тоном спросил Адриан.
— А как он это сделал? — подал голос Майрон, разглядывавший камыш, который сорвал у озера. — Кстати, эти растения — потрясающие.
Они ждали несколько минут. Заслышав условный свист, Адриан велел двигаться дальше. Дорога свернула налево, затем направо, и вскоре они снова увидели озеро. Теперь оно осталось далеко внизу и походило на большую сверкающую серебром лужу. Дорога, по обе стороны которой поднимались пологие холмы, все время сужалась и наконец резко оборвалась у подножия утеса высотой в несколько сот футов.
— Неужели мы заблудились? — разочарованно спросил Адриан.
— Не думаю, ведь это должна быть тайная тюрьма, — напомнил Алрик.
— Просто мне казалось, — сказал Адриан, — тайная означает, что она находится неизвестно где. Я имею в виду, не зная, что здесь находится тюрьма, кто бы сюда потащился?
— Если ее создали лучшие умы бывшей империи, — заметил Алрик, — то вполне вероятно, что ее сложно обнаружить и еще сложнее туда войти.
— По легенде ее строили гномы, — пояснил Майрон.
— Замечательно, — недовольно буркнул Ройс. — Сейчас будет, как тогда в Друминдоре.
— У нас возникли некоторые трудности, когда несколько лет назад мы пытались проникнуть в крепость в Тур Дель Фуре, выстроенную гномами, — сказал Адриан. — Зрелище было более чем жалкое. Устраивайтесь поудобнее, господа, это надолго.
Ройс огляделся по сторонам. Поверхность утеса, в который уперлась дорога, была чистой и ровной, как только что обработанная, тогда как все окружающие скалы и камни были покрыты трещинами, из которых выступали мох и мелкие кустики. Однако склон утеса был совершенно гладким и голым.
— Здесь есть дверь, я знаю, — сказал вор и осторожно провел руками по камню. — Чертовы гномы. Обошлись без щелей, петель и швов.
— Майрон, а в твоих книгах, случайно, не было написано, как открыть дверь в тюрьму? — спросил принц Алрик. — Я слышал, что гномы любят загадки и часто применяют звуковой ключ. Стоит произнести вслух какое-нибудь слово, и дверь отпирается.
Майрон отрицательно покачал головой и с трудом слез с лошади.
— Слова, которые отпирают двери? — Ройс бросил на принца скептический взгляд. — Сказок изволили наслушаться?
— Как раз невидимая дверь и есть сказка, — возразил Алрик. — Здесь это было бы более чем уместно.
— Какая же она невидимая, если все мы видим утес? — заметил Ройс. — Просто она хорошо спрятана. Гномы ведь умеют обрабатывать камень с такой точностью, что после подгонки щелей совершенно не видно.
— Признайся, Ройс, — многозначительно сказал Адриан, — эти гномы вытворяют с камнем что-то невероятное.
Ройс мрачно посмотрел на него через плечо и недовольно произнес:
— Ты бы лучше помолчал…
— Ройс не любит низкорослого народца, — улыбнулся Адриан.
— Именем Новрона, откройся! — без всякого предупреждения повелительным тоном крикнул Алрик.
Каменные скалы отозвались многократным эхом. Ройс резко обернулся и посмотрел на принца испепеляющим взглядом.
— Больше так не делайте! — сказал он недовольно.
— Но ты ведь ничего не предпринимаешь? Просто я подумал, что раз это была или есть церковная тюрьма, то, может быть, открыть ее поможет нечто связанное с верой. Майрон, существует ли какое-нибудь похожее церковное заклятие для таких вещей? Ты должен знать. Есть или нет?
— Я не принадлежу к церкви Нифрона. Монастырь Уиндс посвящен Марибору.
— Ах да, я и забыл, — разочарованно протянул Алрик.
— Я немало знаю о церкви Нифрона, — уточнил Майрон, — но поскольку я не являюсь ее членом, мне неизвестны тайные коды или песнопения.
— Правда? — сказал Адриан. — Я думал, что ваш орден — это своего рода бедный младший брат церкви Нифрона.
— Может, и бедный, но уж точно не младший. Скорее, старший брат, — улыбнулся Майрон. — Императору Новрону начали поклоняться сравнительно недавно, через несколько десятков лет после его смерти.
— То есть монахи твоего ордена поклоняются Марибору, а нифронцы — Новрону?
— Почти что так, — ответил Майрон. — Члены церкви Нифрона почитают и Марибора, но Новрон для них важнее. Основная разница заключается в том, чего вы ищете. Мы исповедуем личную преданность Марибору и видим проявление его воли в безмолвии. В этой священной тишине с помощью древних ритуалов он говорит с нами в наших сердцах и душах. Мы стремимся познать Марибора. Служители церкви Нифрона, в свою очередь, пытаются понять его волю. Они верят, что рождение Новрона доказывает желание Марибора напрямую управлять судьбами человечества. Поэтому они так активно занимаются политикой. Вам знакома история Новрона, не так ли?
Адриан скептически поджал губы, а затем произнес:
— Ну, он был первым императором и победил эльфов в какой-то войне много лет назад. Не понимаю, почему из-за этого он должен считаться богом.
— Вообще-то он не бог.
— Тогда почему ему поклоняется столько народу?
— Считается, что Новрон — сын Марибора, призванный помочь нам в самый темный час. Настоящих богов всего шесть. Эребус, отец всех богов, сотворил мир Элана. Он породил трех сыновей и дочь. Старший сын, Феррол, великий маг, считается создателем эльфов. Средний, Дроум, искусный ремесленник, творец гномов. Младший сын — Марибор. Он, конечно же, сотворил человека. А животных, птиц и рыбу в море создала дочь Эребуса, Мюриэль.
— Итого пять…
— Есть еще Уберлин, сын Эребуса и Мюриэль.