Майрон посмотрел по сторонам и поднял глаза к невидимому своду. На лице его появилось страдальческое выражение.
— Это пение… — прошептал он. — Оно напоминает мне о монастыре, о пожаре, словно я опять слышу, как они… кричат.
Адриан в знак поддержки мягко коснулся рукой его плеча.
— Хватит болтать, — сурово сказал Ройс монаху и перевел взгляд на Алрика. — Вы должны поговорить с узником. Пока вы этого не сделаете, мы не можем уйти. Идите и спросите его о том, ради чего пришли сюда.
— Но что мне сказать? То есть если он и вправду маг и чародей Старой Империи, если он действительно служил последнему императору, с чего мне начать?
— Попробуйте спросить, чем он тут занимался, — предложил Адриан. Алрик ответил на это невеселой усмешкой. — Нет, серьезно, посмотрите туда. Там только он и стул. У него нет ни книг, ни карт, вообще ничего. Прошлой зимой, пережидая сильный снегопад, мне пришлось какое-то время отсиживаться в «Розе и шипе», так я чуть с ума не сошел от скуки. Думаете, он провел так тысячу лет; просто сидя на стуле?
— И как можно не сойти с ума, все время слушая эти звуки? — добавил Майрон.
— Будь по-вашему, у меня есть идея. — Алрик повернулся и обратился к волшебнику: — Приношу свои извинения, господин… — Человек на стуле медленно поднял голову и моргнул, когда в глаза ему ударил яркий свет. Он выглядел усталым. — Прошу прощения за беспокойство. Я Алрик Эсс…
— Мне ведомо, кто ты, — перебил Алрика Эсрахаддон. Голос у него был мягкий и успокаивающий. Он говорил расслабленно. — Где твоя сестра?
— Ее здесь нет.
— Отчего не пришла она?
Алрик беспомощно посмотрел сначала на Ройса, потом на Адриана.
— Она просила нас прийти вместо нее, — подсказал Ройс.
Волшебник пытливо посмотрел на вора и спросил:
— А ты кто еси?
— Я? Я никто, — сказал Ройс.
Эсрахаддон насмешливо изогнул одну бровь.
— Может быть, так, а может быть, и нет, — многозначительно произнес он.
— Моя сестра просила меня прийти сюда и поговорить с тобой, — сказал Алрик. Внимание мага снова переключилось на него. — Ты знаешь почему?
— Ибо по моему наитию она прислала тебя.
— Чисто сработано, да еще при таких-то замках и запорах! — восхитился Адриан.
— Чисто? — переспросил Эсрахаддон. — Что разумеешь ты под оным словом? Я не зрю здесь никакой грязи. — Все четверо пришельцев обменялись растерянными взглядами. — Не подобает, однако, имеющему разум предаваться неразумным рассуждениям. Итак, около годины Ариста скрашивала мое существование животворным своим присутствием, хотя в мрачной сей юдоли время почти не поддается исчислению. Она возомнила, бессчастная, будто и в самом деле познает в университете своем искусство волшебства, но можно ли в вашем жалком мире обучиться истинной магии? Сей голод знаний сподвиг ее прибегнуть к моим советам, и она умолила меня обучить ее давно забытому искусству. Веками заперт был я в сих стенах, где время утекает, как песчинки между перстами, и дано мне искать успокоение лишь в звуках моего собственного голоса. Вот почему внял я мольбам ее. Многое поведала мне принцесса о новом мире, я же взамен даровал ей некие познания.
— Познания? — обеспокоенно спросил Алрик. — Какие?
— Весьма незначительные. Не так давно отец твой занедужил, верно? Я научил ее готовить хент байлин. — Они недоуменно посмотрели на него. Эсрахаддон отвел взгляд в сторону, как будто что-то искал. — Иным именем нарекала она это… Это было… — На его лице отразилось внутреннее напряжение, но, вместо того чтобы продолжить, он нахмурился и разочарованно покачал головой.
— Целебное снадобье? — подсказал Майрон.
Волшебник испытующе посмотрел на монаха и утвердительно кивнул головой:
— Истинно так!
— Ты научил ее, как приготовить снадобье для моего отца?
— Сама мысль об этом повергает всех в ужас, не так ли? Возможно ль, чтобы я, исчадье ада, пользовал короля! Но отнюдь не я поднес ему яду, а смерть настигла его не по моей вине. И Аристу снедали сомнения настолько, что она бросила мне вызов. Вот почему оба мы испили из одной чаши, дабы убедиться, что нет места обману. Рога у нас не выросли, и смерть не постучалась в двери, а здравие вашего правителя пошло на поправку, когда он принял снадобье.
— Это не объясняет, зачем Ариста отправила меня сюда.
— Не явилась ли смерть в твой дом?
— Откуда тебе это известно? Да, моего отца убили, — сказал Алрик.
Волшебник вздохнул и горестно покачал головой.
— Не единожды предрекал я исполнение грозящего роду твоему несчастья, однако сестра твоя не вняла речам моим. Тем не менее я внушил ей прислать тебя ко мне в том случае, ежели смертельная опасность нависнет над домом Эссендонов. — Эсрахаддон поочередно окинул взглядом Адриана, Ройса и Майрона и спросил Алрика: — А сии не те ли, кто облыжно обвинен был в великом злодеянии? Ибо я дал ей наставление, согласно коему доверия достойны лишь те, на кого несправедливо возложат вину за наистрашнейшее преступление.
— Так ты знаешь, кто убил моего отца?
— Мне неведомо его имя, ибо я не ясновидящий. Однако ясно, из какого лука пущена стрела. Отец твой пал от руки того, кто в сговоре с теми силами, кои держат меня в сем узилище.
— Церковь Нифрона, — едва слышно пробормотал Майрон, и взгляд волшебника, услышавшего его слова, снова задержался на монахе.
— Но зачем церкви Нифрона убивать моего отца?
— И у стен есть уши, и хотя я лишь проявлял доброту, и намерения мои были благородны, мои тюремщики сочли, что я указываю на отца твоего как на наследника Новрона.
— Погоди, — перебил его Алрик. — Церковь не хочет убивать наследника. Все ее существование вращается вокруг его воцарения и создания новой империи.
— Тысячи лет довольно, чтобы истина сокрылась под наслоениями лжи. Смерть алчет крови Бога. Вот истинная причина, по которой меня заточили сюда.
— И почему же?
— Меня заточили в каменной гробнице, приговорили к полному одиночеству. Мне запечатали уста и сковали тело мое цепями, ибо свидетель есмь подлога, будучи единственным светочем правды в бесконечном мраке лжи. Церковь, сей оплот веры, и есть тот злой змий, чьими клыками лишен был жизни император и весь род его, кроме одного несчастного. Аще обретется наследник, обязуюсь я предоставить доказательства истины в противность клевете и наветам, ибо токмо я один боролся за спасение жизни нашего повелителя.
— Мы знаем другую версию, согласно которой это ты убил членов императорской семьи, а значит, именно ты в ответе за падение целой империи, — сказал Адриан.
— Помысли себе, каково происхождение сей лжеистории. Не с ядовитого ли языка гадюк, митры на главах своих носящих, сорвалась она и пошла гулять по свету? Ужель и вправду веришь ты, что сие под силу одному человеку?
— Почему ты думаешь, что они убили императора? — спросил Алрик.
— Сие не есть вопрос либо догадка. Не есть также предположение, но воспоминание, такое ясное, будто все произошло вчера. Я знаю. Я был там. И я спас единственного сына императора от рук набожных убийц.
— Хочешь сказать, что ты жил тогда же, когда и император? То есть мы должны поверить, что тебе больше девятисот лет? — спросил Ройс.
— Ты сомневаешься, но у меня сомнений нет. Каков вопрос, таков и ответ.
— Если это простой ответ, то это простая тюрьма, — парировал Ройс.
— Я никак не могу понять, какое отношение все это имеет к моему отцу! — воскликнул Алрик. — Зачем церковникам убивать его?
— Заклинания поддерживают во мне жизнь, ибо я один могу найти наследника. Оные церковные аспиды следят за мной в надежде, что оступлюсь я, и тогда в их руки попадет потомок Новрона. И тогда я сделал вид, что во мне снова пробудился к нему интерес. Своей благосклонной почтительностью в отношении твоего отца я дал им основания полагать, что сие он и есть. И дабы избежать еще большего грехопадения, священники поторопились убить твоего короля. Руки их снова обагрились монаршей кровью. Такого я не ожидал, хотя их яростная настойчивость вызывала у меня подозрения, и я предупредил Аристу о грядущей опасности и предвестниках тьмы.