Скрипнула дверь. Все двери в доме Костровых вечно скрипели, отец забывал смазывать петли. Порой только мама подливала туда подсолнечное масло.
— Костя, — в комнату вошел отец, — ты моего ежедневника не видел?
— Чего? — не понял Костя.
— Ну, книжка такая записная. Большая, толстая, зеленая. Еще сбоку на страницах "Вэ Вэ Ка" написано.
— Не видел, — буркнул Костя. — Погоди! Что сбоку написано?!
— Вэ — Вэ — Ка, — отчетливо и раздельно повторил папа, глядя с надеждой на Костю. — Мои инициалы. Виктор Викторович Костров. Зеленый такой еже… А что это ты такой зеленый? Что случилось? Голова не болит?
— Ничего у меня не болит, — опять буркнул Костя. — Не видел.
— Ну ладно… Куда это его мама запропастила? Убрала небось. Вечно эти уборки, после них не найдешь ни черта…
Недовольно бормоча себе под нос, отец удалился.
А Костя так и просидел в ступоре еще с полминуты. Потом медленно отвернулся и уставился в окно. Только и окна он теперь не видел.
"Вэ Вэ Ка, — крутилось у него в голове, — ВэВэКа".
"Это как же так? На отцовском еженедельнике Вэ Вэ Ка и в записке у Глобуса Вэ Вэ Ка… — Костя быстро выдвинул верхний ящик письменного стола и достал Глобусов журнал. Нашел конверт. — Ну да, точно! Вэ Вэ Ка! Что же это значит?!"
Он боялся даже предположить, что это значит. Только чувствовал, что ему нехорошо, так нехорошо, как еще не было никогда в жизни.
Вновь скрипнула дверь. Костя лихорадочно схватил со стола Митькин журнал с запиской и как попало запихал их в стол.
— Ты чем тут занимаешься? — послышался подозрительный мамин голос.
— Уроки учу, — выдавил из себя Костя. Он так испугался, что его даже немного мутило.
— Да ты глянь, глянь на него, — в комнату опять просунулся папа, — зеленый весь. Ты лоб у него пощупай. Не заболел ли?
Мама подошла и прикоснулась губами к Костиному лбу. Он не стал отшатываться.
— Нет, температуры вроде бы нет, — озабоченно сказала она. — А голова не болит?
— Болит немного, — Костя словно ухватился за брошенный ему спасательный круг.
— Может, полежишь?
— Не знаю. А уроки?
— Отдохнешь и сделаешь или завтра встанешь пораньше. Что ты с больной головой нарешаешь?
— Ну ладно, — Костя встал из-за стола, — только ты меня подними.
— Подниму, подниму. Ложись.
Костя лег поверх покрывала. Родители вышли из комнаты, но мама почти тут же вернулась и укрыла его пледом. Еще раз поцеловала в лоб, а он ее в щеку.
— Ты что, плачешь? — тревожно спросила мама.
— Не-ет, — возмущенно ответил Костя. Он и не думал плакать.
— Ну полежи, может быть, уснешь. Мама опять вышла из комнаты и тихо притворила за собой дверь.
— Перезанимался, наверное, — услышал Костя приглушенный отцовский голос. — Нагрузка в лицее все-таки очень большая.
— Наверное, — согласилась мама. — Может, не надо было его туда переводить?
Теперь их голоса звучали согласно и по-доброму. Сразу стало тепло. Никто не ругался, не гремел посудой, не хлопал дверьми. Тихо и тепло. "Всегда бы так", — подумал Костя.
Вот только в его душе места покою больше не было. "Уснешь", — сказала мама. Уснешь тут, когда в голове такой сумбур, что даже мысли спутались в единый клубок, как змеи в гадюшнике. Неужели автор этой записки — его отец? Не может быть! Что за тайны у него с Глобусом? Какие у него могут быть с Глобусом тайны? И все же. И все же…
Костя не мог найти толкового объяснения только что открывшемуся факту. Он прислушался, тишина царила в квартире. Лишь в комнате у родителей тихонько вещал телевизор; "Наверное, оба там сидят", — подумал Костя. Осторожно, стараясь не скрипеть, он поднялся с постели и подкрался к письменному столу. Опять вытащил тетрадку. Теперь она лежала на самом верху, не успел спрятать. Записка помялась. Он расправил ее, положил в ящик и так же тихонько вернулся в постель. Что же делать?
Денег в семье всегда водилось немного. Родители едва дотягивали от зарплаты до зарплаты. Потому и ссорились. Костя это прекрасно понимал. Это только мама думает, что он ничего не понимает. Разве он не видит, как меняется ее лицо, когда она не может купить вещь, понравившуюся Косте? Разве он не знает, как родители его одеты? Что, он не слышит, о чем они говорят? Все он видит, все слышит, все знает. Знает Костя и то, как бьется его отец, чтобы заработать хоть что-то. Разве он виноват, что его профессия никому сейчас не нужна. Мама сама об этом говорила. Вот отец и крутится сразу на трех работах, и все равно денег не хватает. А на Костину поездку в Карелию они все-таки средства нашли, и велосипед Косте купили, и за клуб скаутов тоже платят. Правда, тут еще дед помогает. Мамин отец, которого Костя видел в своей жизни всего-то пару раз, почти не видел. Только когда был совсем маленьким. Но все равно. Хорошие у него родители. И отец хороший, добрый и честный. Не мог он участвовать в этом преступлении. Никак не мог. Так почему же все сыплется в одну кучу? Тут тебе и "YOR ARE DEAD", тут тебе и "Вэ Вэ Ка". И милиция его уже допрашивала…