Ничего сверхъестественного, казалось бы, не было в его мягких, расслабляющих, неторопливых ласках, но она чувствовала, как возникающий внутри ее огонь разгорается все сильнее. Его руки искали и находили самые сокровенные, самые чувствительные места, нежно касались их и ласкали, возбуждая страсть, сокрушая все запреты и страхи.
Исходивший от Рафаги пьянящий мужской запах усиливал эротическое воздействие. Шейла была вынуждена признать, что его прикосновения всегда волновали ее. В эти минуты она чувствовала себя листочком, нежным листочком, трепещущим на ветру. Ее девственность была разрушена грубым вторжением Брэда, а теперь она не в силах устоять перед искушенным обольстителем Рафагой.
Скользнув руками по его обнаженному телу, она почувствовала кровь на изодранных ею ногтями плечах.
Она больше не причинит ему боли, она перестанет бороться и насладится близостью его прекрасного тела.
Когда желание завладело ею полностью, она с силой оттолкнула Рафагу, вынуждая его прекратить испепеляющую ее игру. Уверенный в том, что покорил ее, Рафага потянулся к ее губам, но она увернулась от его поцелуя.
– Чего же ты ждешь? – отчаянно прошептала Шейла. – Возьми меня, и покончим с этим!
– Нет, это было бы слишком просто и быстро, моя львица, – отвечал он, – а я желаю оттянуть момент, продолжить пытку.
Его дыхание на миг опалило ее щеки, прежде чем он закрыл ей рот в ненасытной ярости. И это тоже была пытка, такая сладостная пытка! Пронзительная боль в лоне заставила ее вскрикнуть от желания немедленно утолить его позыв. Ее трепещущие руки метались по его спине и плечам, а тело извивалось и трепетало в агонии страсти.
Но прошло еще некоторое время, прежде чем Рафага приподнялся над ней. Его сердце отчаянно билось в унисон с ее сердцем, его кожа обжигающе горяча. Шейла почувствовала, как напряглась его плоть, она знала, что им владеет такое же сильное желание, как и ею.
Слабый ропот слетел с ее губ, когда его мускулистые ноги раздвинули ее бедра. Еще секунду назад она, казалось, достигла апогея и была наверху блаженства, но, оказывается, это было ничто по сравнению с тем, что она испытывала сейчас. Ее тело забилось в пароксизме страсти, когда он овладел ею. Неведомое доселе всепоглощающее чувство гармонии и наслаждения захлестнуло ее, и она растворилась в нем. А потом она вернулась к действительности, слабая, покорная и одинокая.
Вихрь незнакомых, новых эмоций постепенно улегся, оставив Шейле ошеломляющие воспоминания о любовных ласках Рафаги. Мало-помалу она приходила в себя и испытывала досаду и стыд оттого, что потеряла голову в его объятиях.
Рафага пошевелился, потерся плечом о ее руку. Мурашки забегали по ее коже, тлеющее внутри ее пламя ожило. Она крепко стиснула зубы, стараясь унять непроизвольную реакцию тела и боясь, что не сможет справиться с этим.
Ей следует избегать его прикосновений, решила Шейла и, спустив ноги с кровати, хотела встать, но он удержал ее.
– Куда ты?
– К себе в комнату, – ответила она тихо.
– Почему? – спросил Рафага уже другим – чужим и равнодушным – голосом.
– Похоже, что все твои подружки оставили тебя сегодня в одиночестве, – язвительно ответила она, понимая, что ей нужно время, чтобы овладеть своими чувствами и забыть, какое наслаждение она испытала в его объятиях.
– Ты имеешь в виду Елену?
– А кого же еще? – вспыхнула Шейла. Он не реагировал на ее взгляд, полный огня и ненависти. – Ты думаешь, лежа в своей кровати, я не слышу, чем вы занимаетесь? Гнусным развратом, после которого она желает тебе спокойной ночи и уходит.
– Если тебе это так не по душе, не слушай, – ядовито заметил он.
– У меня нет иного выбора, как слушать возню двух спаривающихся животных в соседней комнате, – парировала она.
Он силой уложил ее рядом с собой. Шейла не сопротивлялась.
– Эта комната устраивает и Елену, и меня, даже если тебе это не нравится, – холодно сказал он.
– Что бы устраивало больше всего меня, – продолжала Шейла таким же отстраненно-холодным тоном, – так это не спать с тобой в одной постели.
– Очень жаль, – пробормотал он.
– Почему же? – разозлилась она. – Елена же не остается с тобой на ночь.
– Это не одно и то же. Елена должна возвращаться домой к семье и мужу. Тебя же ничего, кроме пустой кровати, не ждет.
Голова Шейлы покоилась в золотом ореоле ее волос, как на позолоченной подушке.
– К мужу? – Шейла повернулась к нему, презрительно скривив губы. – Ты хочешь сказать, что она, будучи замужем, приходит к тебе?
Он надменно взглянул на нее.
– Ты с готовностью обвиняешь других в непорядочности. Да будет тебе известно, что Чезаре, муж Елены, прикован к постели. Он – живой труп, его душа обитает уже в ином мире. Его парализовало четыре года назад. Елена живет с ним из сострадания и из-за детей. Она молода, физически здорова, ей нужен мужчина, но она не может бросить мужа. А мне нужна женщина, но не нужна жена. Поэтому мы и поладили.
– Что бы ты ни говорил, важно одно: при живом муже она стала твоей любовницей, – съязвила Шейла.
Его рука скользнула к ее шее, словно желая сдавить ее подобно удавке, но вместо этого он принялся нежно гладить ее.
– Ты считаешь ее лицемеркой, потому что при физической близости со мной она остается с мужем? – допытывался Рафага. – А что же прикажешь тогда думать о тебе, которая на чем свет стоит ругает убийц, а ни единой слезинки не пролила по своему мужу?
– Ты же не знаешь, что я чувствую в душе, – возразила Шейла.
– Когда я лежу в кровати, я тоже слышу звуки, доносящиеся из твоей спальни, – сказал он с усмешкой. – И ни разу с тех пор, как ты здесь, не слышал, чтоб ты плакала – ни о своей судьбе, ни о своем муже.
– А если бы я плакала, что бы от этого изменилось? – не уступала она. Ей не хотелось, чтобы Рафага понял ее истинные чувства к мужу. – Ты бы тогда пожалел меня? Сомневаюсь. В тебе нет ни капли сочувствия. Ты попросту не знаешь, что это такое. А тебе не приходит в голову, что я не плакала потому, что ты мог посмеяться над моими чувствами?
– А может, ты не страдала, потому что он не любил тебя, так же как ты не любила его, – как бы размышляя вслух, проговорил Рафага.
Шейла глубоко вздохнула, поняв, как хорошо он осведомлен обо всем, что происходит во вверенном ему каньоне. Только от одного человека он мог получить подобную информацию.
– Ларедо рассказал тебе об этом, – укоризненно заметила она.
– Это правда? Расскажи мне о муже. Я хочу знать.
Она поколебалась из упрямства, не желая немедленно повиноваться его просьбе, но потом поняла, что он все равно у нее все выпытает. Ну что ж, она ответит ему, раз он этого хочет.
– Да и рассказывать особенно не о чем, – медленно начала Шейла. – Думаю, вы прекрасно поладили бы между собой. Вы похожи как две капли воды. Брэда тоже волновали исключительно мои денежки. Он тоже выбрал меня, потому что я была состоятельна, и он думал использовать меня, чтобы удовлетворить свое тщеславие.
– Ты была девушкой, когда он овладел тобой. – Это был не вопрос, а констатация, о чем свидетельствовал беспокойный блеск его глаз.
Он нежно взял ее за подбородок, очерчивая большим пальцем красивый изгиб ее губ. Шейлу пробрала нервная дрожь, вызванная близостью его нагого, мужественного, исполненного жизненной силы тела.
– Да, – растерянно прошептала она, зная, что он видит ее насквозь, а она не умеет лгать.
– Ты сказала, что у вас был медовый месяц, когда мы захватили тебя. И я точно знаю, что больше ни один мужчина не прикасался здесь к тебе. А сегодня ночью ты была удивлена и напугана ощущением удовольствия, которое испытывает в таких случаях женщина. Но это совершенно естественно, маленькая львица. Возможно, когда ты постигнешь науку любви, ты станешь более терпимо относиться и к Елене, – проговорил задумчиво Рафага.