– Не прикасайся ко мне! – пробормотала Шейла, теряя храбрость от его близости. – Иначе мне придется снова мыться.
Она трепетала всем телом. Нисколько не задетый ее ехидной интонацией, Рафага внимательно посмотрел на желтые искорки, сверкающие в ее глазах. Они стояли молча, словно электризуя друг друга.
Шейле захотелось толкнуть его в ледяную воду. Казалось, он понял ее намерение, потому что бросил быстрый взгляд на водную поверхность, потом на ее лицо, и отчаянные дерзкие огоньки вновь зажглись в его черных глазах.
Волнение все еще владело ими, когда они двинулись в обратный путь к своему обособленно стоящему дому. Шейла шла впереди и чувствовала, что Рафага не отстает от нее ни на шаг, хотя он двигался совершенно бесшумно. Шейла изо всех сил сдерживала себя. Она чувствовала, что Рафага опасен.
Вечерние прогулки с Ларедо стали каждодневным ритуалом. Она с волнением ждала их, как ребенок ждет обещанного сладкого десерта. Эти прогулки вносили приятное разнообразие в рутинную жизнь в опостылевшем доме и избавляли на какое-то время от беспокойства, которое она испытывала в присутствии Рафаги.
Никогда в жизни Шейла не имела столько свободного времени. Всегда находилось что-то, чем можно было занять свободные минуты. Здесь же ей абсолютно нечего было делать, она слонялась по дому и ждала вечера, чтобы пойти с Ларедо на прогулку. Через неделю такое бессмысленное существование поставило ее на грань нервного срыва. В конце одной из прогулок Ларедо заметил:
– Шейла, у тебя усталый вид. Ты хорошо спала этой ночью?
– Не очень, – ответила она сдержанно.
Виной тому был Рафага. Елена навещала его не каждую ночь, но Шейле все равно было непереносимо слышать за тонкой перегородкой его ровное дыхание.
– Почему бы тебе не поспать днем? – предложил Ларедо. – Судя по твоему виду, тебе бы это не помешало.
– Да не нужен мне дневной сон! – Шейла протиснулась в дверь, предупредительно открытую для нее.
Ей казалось, что воздух вокруг нее вибрирует, отзываясь на невидимый камертон. Ее волнение усилилось еще больше при виде Рафаги, который сидел за столом и чистил ружье.
– Единственное, что мне нужно, – это вырваться отсюда! Как долго вы еще будете держать меня здесь? Когда вы свяжетесь с моими родителями? Или уже связались?
– Я не знаю.
– Ну, разумеется! – ядовито произнесла она, уперев руки в бока. – Ты никогда ничего не знаешь, потому что он, – она особо подчеркнула последнее слово, – держит тебя на коротком поводке. Почему бы тебе не попросить у него разрешения найти для меня какой-нибудь новый способ бить баклуши? Старый мне уже надоел.
– Ты скучаешь?
– Скучаю?! Бог мой, это еще мягко сказано! – С гримасой отвращения Шейла отвернулась, успев, однако, отметить некое удивление во взгляде Рафаги.
– Но прогулки… – начал Ларедо.
– Прогулки занимают от силы часа два в день, – перебила его Шейла. – А что прикажешь мне делать с оставшимися двадцатью двумя? Спать как сурок?
Ларедо сурово поджал губы, глубоко вздохнул и взглянул на Рафагу, как бы спрашивая его совета. Шейла нетерпеливо вслушивалась в их быстрый разговор на испанском языке.
– Ну и к какому решению пришел Соломон, разрешая спор между ворами и убийцами? – с издевкой спросила Шейла.
Улыбка внезапно озарила лицо Ларедо – ему определенно нравилось, что Шейла стала выпускать коготки.
– Он согласился с тем, что у тебя слишком много свободного времени. Поскольку ты все равно торчишь в доме, он решил, что ты будешь заниматься уборкой и помогать Елене на кухне.
– Ах вот оно что! – возмутилась Шейла. – Мало того, что он превратил меня в узницу, он еще решил сделать из меня служанку!
– Но, согласись, это поможет тебе скоротать время. – Ситуация весьма забавляла Ларедо. – Ты ведь тоже живешь здесь и должна вносить свою лепту в домашнее хозяйство.
– Должна?! – Она задыхалась от злости. – Если бы в этом доме не было ни соринки, он все равно оставался бы вонючей дырой. А что до готовки, то я не знаю, как готовить в таких примитивных условиях! Кроме того, все, что я приготовлю для него, будет щедро сдобрено ядом!
– Что ж, он привык рисковать, – пожал плечами Ларедо.
– Елена не обрадуется, увидев меня на кухне, – продолжала Шейла.
– Не стоит это обсуждать. Если он так решил – ты будешь помогать, – закончил дискуссию Ларедо.
Когда Елена узнала о новом статусе Шейлы, ее латиноамериканский темперамент выказал себя с бешеной неукротимостью. Рафага, правда, отказался выслушивать грозные протесты и одной короткой фразой заставил ее замолчать.
Хрупкое перемирие между женщинами вновь было нарушено. Шейла опять видела в глазах брюнетки ненависть и ревность, когда Елена объясняла ей ее обязанности, злясь на нее за то, что она не понимает испанского.
В ожидании ужина мужчины заняли свои места за столом на кухне. Ларедо поглядывал на женщин с нескрываемым любопытством, в то время как Рафага взирал на них без всякого интереса.
Кипя гневом от оскорбительного тона Елены, Шейла с грохотом поставила тарелки на стол и взглянула на посмеивающегося Ларедо.
– Помоги мне, – прошипела она сквозь зубы, – скажи этой ведьме, что, если она и дальше будет меня унижать, я заткну ей глотку этим тамале [Мексиканское блюдо из толченой кукурузы с мясом и красным перцем. (Прим. пер.)]! Так что посоветуй своему боссу как-нибудь утихомирить эту дуру.
– Спокойно, спокойно, – урезонивал ее Ларедо.
– Через пару минут ты узнаешь, каков мой характер, потому что моему терпению пришел конец! – крикнула Шейла.
Из уст Елены хлынул новый поток замечаний. Шейла повернулась в ее сторону, стиснув руки в кулаки. Рафага одернул свою подругу, и она тотчас же умолкла. Ее бешеные глаза все еще полыхали негодованием, когда она всучила Шейле блюдо с вареным мясом и нож.
Поставив блюдо на стол, Шейла ухватилась за ручку ножа.
– Никак не могу решить, в кого его воткнуть, – прошептала она.
– Видимо, Елена не понимает, что тебе нельзя доверять нож, – с кривой усмешкой заметил Ларедо.
Шейла фальшиво улыбнулась ему в ответ.
– Впрочем, нет, теперь я знаю, в кого его воткнуть – в твоего невозмутимого босса! Я была бы рада вырвать его поганое сердце и положить на тарелку вместо мяса! – Она провела сверкающим лезвием над мясом. – Я разрезала бы его на тонкие ломтики, хотя, должно быть, оно такое твердое, что придется подавать его одним куском.
– Какая же ты кровожадная! – Ларедо хохотал, наблюдая за тем, как Шейла начала резать мясо. Вместо тонких ломтиков у нее получались большие несуразные куски.
Бронзовые пальцы туго сжали ее руку. Рафага управлял ножом в ее руке, и кусочки мяса становились все тоньше. Она сообразила, что он просто показывает ей, как лучше нарезать мясо.
– Gracias, – она притворно улыбнулась ему, – но я предпочла бы нарезать тонкими ломтиками твое сердце. – Она взглянула на Ларедо. – Почему ты не перевел, что я сказала?
– Не хотел накалять обстановку.
– Я уверена, он и так прекрасно знает, что я считаю его жестоким, презренным ублюдком, – спокойно возразила Шейла.
– Поосторожнее, – предупредил Ларедо.
– Почему? – не сдавалась она. – Он же все равно ни слова не понимает.
– Видишь ли, это слово звучит по-испански очень похоже, – сказал Ларедо серьезно.
– В самом деле?.. – Шейла изобразила на своем лице наивное изумление. Она повернулась к Рафаге и продолжила свою игру: – В таком случае я ошиблась, назвав его ублюдком. Думаю, будет справедливее назвать его сукиным сыном!
Она намеренно оскорбляла его, скрывая за вежливыми интонациями оскорбительный смысл, но не выказывая никакого внимания к застывшему, словно изваяние, Рафаге, будто его не было здесь. Ларедо же почел за лучшее оставить ее слова без перевода.