Ничего из этого не произошло. Вместо этого Оливия быстро собралась и ушла. Она даже не поцеловала его в последний раз и не взглянула на него. Ни единой слезинки.
Клянусь всеми плодоносящими планетами, которые он обчистил, это его раздражало. Причиняло ему боль. Разозлило его. Раздавило его.
Он потопал обратно в главный командный отсек своего корабля, бормоча что-то себе под нос.
«Почему ты не можешь признать, что хочешь ее?»
Потому что он не хотел.
«О, пожалуйста, посмотри, как тебе было весело с ней».
Удовольствие, которое он нашел бы и без нее, не обращая внимания на тот факт, что он помнил, какой скучной была его жизнь до того, как они встретились.
«Когда ты собираешься признаться, что любишь ее?»
Никогда. Он не мог. Он этого не сделает. Он не должен. Он был наемником. Наемники не любили. Они убивали. Они охотились за бесценными вещами. Они становились богатыми и знаменитыми. Пока они не спаривались и не остепенялись.
Макл вспомнил непрошенный разговор между Треном и его братом до того, как его двоюродный брат Джаро подцепил свою женщину. Джаро спросил:
— Что ты имеешь в виду, что нашел что-то более ценное, чем сокровище?
И Трен ответил:
— Если ты повторишь это, я буду отрицать, а затем убью тебя, но, по правде говоря, величайшее сокровище из всех, самая бесценная вещь, которой я владею, — это любовь моей пары. Без нее я — ничто. Она — сумма моей Вселенной. Причина, по которой я замышляю заговор и убиваю. Она — самое драгоценное, чем я могу когда-либо надеяться обладать, и единственное, что достойно моей жизни или внимания.
Макл, как и Джаро в то время, не понял этого и подумал, что его двоюродный брат слегка тронулся умом. Это случалось с лучшими из них после нескольких слишком частых сотрясений мозга. Но теперь… теперь Маклу пришлось задуматься.
Что такое слава и богатство, если ему не с кем ими поделиться? Без Оливии на его стороне, с кем бы он вновь продемонстрировал свое величие? Кто бы захлопал в ладоши при виде его чудесных подвигов? Задыхаться от ужаса при виде его кровожадной, смертоносной стороны? Стонал от удовольствия от его превосходного мастерства любовника?
Кем и чем он был без того, кого можно было бы любить? Никем. Я один. А это просто не годилось. Но он не мог просто повернуться и сказать ей это. Мужчина не кланялся женщине, даже той, которую он любил. Лучше всего, если он позволит ей немного поиграть в роль няни. Пусть она поскучает по нему и их приключениям, а потом, когда он приедет, чтобы похитить ее в стиле наемника — потому что он ни в коем случае не будет спрашивать ее разрешения, — она будет так благодарна ему за спасение от несчастной жизни, что тоже с радостью влюбится в него.
А если она сначала будет протестовать, всегда был тот комплект наручников, который он хотел вытащить и примерить, но так и не удосужился. Он позволит своим превосходным навыкам в спальне завладеть ее разумом.
Отличный план. Идеальный план. Холодок пробежал у него по спине, когда он мог бы поклясться, что услышал призрачный смешок.
***
Оливия проглотила слезы, уходя от Макла навстречу неизвестности. Ифруум, на этот раз, не сказал ни слова, пока ковылял рядом. Дядя Мерфи, однако, не видел необходимости придерживать язык. Он возник рядом с ней с тростью в одной руке, не обращая внимания на крики дроидов-солдат, обслуживающих аэродром, остановиться и представиться.
— Что ты делаешь? — спросил Мерфи, вращая своей тростью и каким-то образом блокируя летящие в его сторону снаряды.
Остановившись с высоко поднятыми руками, Оливия вздохнула.
— А на что это похоже, что я делаю? Пытаюсь не получить пулю? И тебе не приходило в голову, что внезапное появление в поле зрения на планете какого-то парня, которая кишит охраной, может вызвать тревогу?