— Я чуть-чуть в стихах разбираюсь. Ты талантливый.
— Ты тоже.
И они еще долго болтали о прекрасном — дочь «нового русского» и сын «старых интеллигентов».
Огурцов не терял надежды помириться с Машей. Красавица вертелась вокруг Гоши. Огурцов махнул рукой и сделал что-то ужасное и непредсказуемое. Ушел знакомиться к Лене Прыгуновой.
Суровая Лена слушала плейер и осталась очень недовольна тем, что ее уединение нарушили.
— Как насчет того, чтобы погреться? — Огурцов сделал неотразимое лицо.
— Сейчас как дам! — тихо сказала Лена.
Огурцов уже собирался отчалить, но тут его внимание привлекла Ленина рука. Обыкновенная девчоночья рука, в плотном обтягивающем рукаве, достаточно тощая рука. Но с великолепными мускулами!
— Давно бицепс качаешь? — спросил Огурцов, и голос его был уже другой. Действительно заинтересованный.
Лена собиралась прогнать занудливого товарища, но не прогнала:
— Три года.
— И я три! Огурцов раскраснелся и сел рядом. — Ты по какой программе?
— «Наибольшего сопротивления».
— И я! — Огурцов совсем обрадовался. — Наибольшего!
Лена не спеша сняла наушники.
Клюшкин обнимался с собакой. При ближайшем рассмотрении она оказалась серой в черных «яблоках». Лапы собаки были в пять раз короче туловища. Хвост, наоборот, длиннее. Все в этой собаке было неправильно и смешно — все, кроме печальных ореховых глазок. Но Клюшкин, не испорченный общением с породистыми псинами, был без ума от своего подкидыша.
— Пурга! — шептал он страстно. — Пурга! Мы с тобой одной крови — ты и я!
Они так и заснули вместе — мальчик и собака. И хотя Пурга сильно храпела и чесалась — Клюшкин был счастлив. Даже во сне.
— Что с тобой? — раздраженно спросила красивая Маша очкарика. Тот тихо что-то прохрипел и отвернулся. Маша положила руку на Гошин лоб и тут же отдернула. Лоб был раскаленным.
Сначала Маша хотела позвать Анну Ивановну или Олю. Или все равно кого. Кого-нибудь, кто бы помог. Потом она заметила, что Огурцов переметнулся к Лене. Что Шура воркует с Люсей. Что даже Миша спит на плече Оли. Все мальчики были разобраны! Маша решила бороться за свое женское счастье до конца!
— Какие таблетки обычно тебе дают в таких случаях? — Маша сердито начала выуживать из Гошиной сумки разные лекарства.
— Аспирин, — прохрипел Гоша. — И чай с малиной! И компресс. Но я сам. Справлюсь. Отойди. Заразишься.
— Ну уж нет! — Маша рассердилась еще сильнее. — Теперь я буду тебя лечить. Надеюсь, искусственное дыхание не понадобится.
— Не понадобится! Послушай! — Гоша с трудом открыл глаза. — Я очень тебе благодарен. Но не трать время. Я привык болеть. А у тебя есть хорошая возможность пообщаться с Огурцовым. Он — неплохой! И ты ему очень нравишься. Он страшно хочет с тобой дружить.
Маша расчувствовалась. Ее успокоило признание в огурцовской любви.
— Ничего, — твердо сказала она, — если нравлюсь — подождет. А ты мне нужен завтра живой. Кто еще скажет мне, какая я хорошая? А вот и аспирин.
Нет, Маша не стала внезапно доброй и милой. Просто здесь, в автобусе, все было по-другому. Не так, как в обычной жизни.
Анна Ивановна обняла маленькую Катю Подполковникову.
— Анна Ивановна! Расскажите сказку! — сонно пробормотала Катя.
Не до сказок было Анне Ивановне, не до сказок. Голова ее гудела от тяжелых мыслей — как будто мысли были маленькими мотогонщиками и катались без глушителей прямо внутри головы.
— Жила-была маленькая девочка, — «оригинально» начала Анна Ивановна. — Она была умной и красивой...
— И любила кататься в автобусе, — сонно продолжила Катя.
— И однажды вместе со своими друзьями она поехала в чудесную страну...
— ...Где было много шашлыков...
— ... И напали на них злые разбойники...
— ...А девочка как заревет!
— Что? — очнулась Анна Ивановна. — Почему заревет?
— Потому что разбойники напали!
— Нет, девочка не заревела. — Анна Ивановна задумалась. — Девочка сказала себе: «Очень страшно, конечно, но со мной есть мой Бублик. И вообще — я смелая!»
— А кто такой Бублик? — поинтересовалась Катя.
— Бублик? — Анна Ивановна улыбнулась. — Сейчас покажу!
И стала искать в сумочке. И никак не находила. Наконец Анна Ивановна просто высыпала все на колени и среди ручек, бумажек с телефонами, носовых платков и тюбиков губной помады отыскала маленькое мягкое чудовище с глазами и длинными лягушачьими лапами.
— Мне это один дядя подарил. Очень давно. С дядей я рассталась. А с Бубликом до сих пор не расстаюсь. Он меня всегда спасает.