– А как же миссис Фергюсон? – с любопытством вмешался Паркер. – Ну-ка, посмотрим, Гастингс, как вы это объясните?
– Все очень просто, мой дорогой Ватсон, – с видом превосходства улыбнулся я. – Скорее всего, она просто позвонила не в ту квартиру!
– Ой, капитан Гастингс! – Миссис Робинсон восхищенно захлопала в ладоши. – Как вы замечательно все объяснили!
Мысленно я горько пожалел, что здесь нет Пуаро. Сколько раз за время нашего долгого знакомства мне казалось, что маленький бельгиец недооценивает мои возможности!
История, рассказанная нам миссис Робинсон, показалась мне и в самом деле довольно любопытной, так что на следующее же утро я преподнес ее Пуаро в виде забавного анекдота. Он, как мне показалось, заинтересовался. Во всяком случае, засыпал меня вопросами о том, насколько трудно сейчас снять квартиру и какова арендная плата в разных районах города.
– Любопытный случай, – задумчиво протянул он. – Прошу прощения, друг мой, я вас оставлю ненадолго. Пойду прогуляюсь, подышу свежим воздухом.
Когда часом позже он вернулся, глаза его сверкали от едва сдерживаемого возбуждения. Прежде чем заговорить, Пуаро поставил в угол трость, снял шляпу и со своей обычной аккуратностью повесил ее на вешалку.
– Вы, вероятно, заметили, мой дорогой друг, что у нас с вами сейчас на руках нет ни одного дела. Так что можем с легким сердцем всецело посвятить себя данному расследованию.
– Что-то не совсем понимаю. О каком расследовании вы говорите?
– О загадке, которую вы мне задали. Хочу полюбопытствовать, что это за фантастически дешевая квартира, которую посчастливилось снять миссис Робинсон.
– Пуаро, вы меня разыгрываете!
– Даже и не думал, друг мой! Кстати, имейте в виду, Гастингс, что средняя арендная плата за такие квартиры – от трехсот пятидесяти фунтов и выше. Это мне сообщили в ближайшем агентстве. И вдруг именно за эту квартиру почему-то просят всего восемьдесят! Почему?
– Может быть, с ней что-то не так, – неуверенно сказал я. – Миссис Робинсон даже предположила, что в ней водятся привидения!
Пуаро даже не попытался скрыть разочарования.
– Хорошо, оставим это. Тогда как вы объясните другой, не менее любопытный факт: ее приятельница, которая только что была там, сообщает, что квартира уже занята. А когда появляются Робинсоны, она вдруг оказывается свободной, и им ее тут же сдают. А, Гастингс?
– Ну, думаю, тут все просто. Скорее всего, та, другая, дама ошиблась квартирой, вот и все. Другого объяснения нет и быть не может.
– Может быть, да, а может быть, и нет, Гастингс. Факт, однако, остается фактом, а факты – упрямая вещь: множество других пар смотрели эту квартиру до четы Робинсонов, и тем не менее, несмотря на всю ее фантастическую дешевизну, когда появились наши молодожены, она все еще не была занята.
– Стало быть, с квартирой в самом деле что-то не то. – Я по-прежнему стоял на своем.
– Однако миссис Робинсон утверждает, что все в порядке. Забавно, не так ли? Скажите, а какое она произвела на вас впечатление, Гастингс? Можно ли верить ее словам?
– Очаровательная женщина!
– Ничуть не сомневаюсь! Не будь она очаровательна, вы были бы в состоянии ответить на мой вопрос. Ладно, тогда попробуйте мне ее описать.
– Ну, она довольно высокая… очень хорошенькая… роскошная грива каштановых волос, знаете, оттенка опавших листьев…
– Как всегда, – подмигнув мне, пробормотал Пуаро, – у вас просто страсть какая-то к рыжеватым шатенкам!
– Голубые глаза, очаровательная фигурка и… ну да, по-моему, все, – промямлил я.
– А что вы скажете о ее муже?
– О, довольно приятный парень. Впрочем, ничего особенного.
– Блондин, брюнет?
– Господи, я даже не обратил внимания… скорее всего, ни то ни се. Говорю же вам – совершенно заурядная личность.
Пуаро кивнул:
– Да, вы правы, таких незаметных, ничем не примечательных людей сотни, если не тысячи. Во всяком случае, должен заметить, что в описания женщин вы, как правило, вкладываете куда больше души. А что вы о Робинсонах вообще знаете? Они давние приятели Паркеров?
– Нет, по-моему, они познакомились совсем недавно. Но послушайте, Пуаро, не думаете же вы, в самом деле…
Пуаро предостерегающе поднял руку:
– Не торопитесь с выводами, друг мой. Разве я не сказал, что я еще ничего не думаю? И вообще, пока я лишь сказал, что случай действительно на редкость любопытный. Но мы с вами, увы, блуждаем во тьме. Ни малейшего проблеска света… кроме разве что имени леди. А кстати, как ее зовут, Гастингс?
– Стелла, – холодно ответил я, – но я не понимаю…
Довольный смешок Пуаро прервал меня на полуслове. Похоже, что-то в моем сообщении крайне его развеселило.
– А «Стелла» означает «звезда», не так ли? Великолепно!
– Во имя всего святого, о чем вы?
– А звезды порой светят ярко! Вуаля, Гастингс! Успокойтесь, друг мой. И, умоляю вас, не сидите с видом оскорбленного достоинства – это вам не идет! Собирайтесь. Сейчас мы с вами отправимся в Монтегю-Мэншенс и зададим несколько вопросов.
Ничего не поделаешь, я отправился вместе с ним в Мэншенс. Оказалось, это целый квартал прелестных домиков в прекрасном состоянии. На пороге нужного нам дома, греясь на солнышке, нежился швейцар. Именно к нему и обратился Пуаро:
– Прошу прощения, не могли бы вы мне сказать, не в этом ли доме проживают миссис и мистер Робинсон?
Судя по всему, швейцар не любил тратить слов попусту и к тому же не отличался стремлением совать нос в чужие дела. Едва удостоив нас взглядом, он хмуро бросил:
– Номер четвертый. Третий этаж.
– Благодарю вас. А не скажете ли, давно ли они занимают здесь квартиру?
– Полгода.
Я в изумлении вытаращил на него глаза. Челюсть у меня отвисла. Искоса бросив взгляд на Пуаро, я заметил на его губах торжествующую ухмылку.
– Невозможно! – вскричал я. – Вы, должно быть, ошиблись.
– Полгода.
– Вы уверены? Эта леди, о которой я говорю, – высокая, довольно привлекательная, с прелестными золотисто-каштановыми волосами…
– Она самая, – бросил швейцар. – Въехала на Михайлов день[5], точно. Как раз шесть месяцев назад.
Похоже, он тут же потерял интерес к разговору и не спеша побрел в холл. Я вслед за Пуаро вышел на улицу.
– Ну так как, Гастингс? – ехидно спросил мой маленький приятель. – Что вы теперь скажете, друг мой? По-прежнему будете утверждать, что красавицы всегда говорят правду?
Я предпочел промолчать.
Прежде чем я успел спросить, что он намерен предпринять и куда мы идем, Пуаро повернулся и зашагал по Бромптон-роуд.
– К агентам по найму, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – У меня вдруг появилось сильнейшее желание подыскать себе квартирку в Монтегю-Мэншенс. Если не ошибаюсь, очень скоро здесь должно произойти нечто крайне интересное.
На этот раз счастье улыбнулось нам. Квартира номер 8, на пятом этаже, с мебелью, сдавалась за десять гиней в неделю. Пуаро тут же снял ее на месяц. Снова оказавшись на улице, он решительно пресек все мои попытки возмутиться:
– Да ведь я купаюсь в деньгах, Гастингс! Почему я не могу позволить себе эту маленькую прихоть? А кстати, друг мой, есть у вас револьвер?
– Да… где-то есть, – слегка опешив от неожиданности, ответил я. – Неужели вы думаете…
– Что он нам понадобится? Что ж, вполне возможно. Судя по вашему лицу, это вам по душе. Романтика и приключения – ваша стихия, Гастингс!
Утро следующего дня застало нас уже на новом месте. Меблировано наше гнездышко было просто очаровательно. Да и расположение комнат – точь-в-точь как у Робинсонов. Обе квартиры располагались одна над другой, только наша – на два этажа выше.
Следующим днем после нашего переезда было воскресенье. Время уже перевалило за полдень, когда Пуаро, встрепенувшись, вдруг распахнул дверь и сердитым шепотом подозвал меня к себе. Где-то внизу под нами хлопнула дверь.