— Паулино, скажите, пожалуйста, как у него дела? Только правду, ничего не скрывайте.
— Если говорить откровенно, — начал Монастерио, пока не решивший, что лучше: сказать ли горькую истину или скрыть правду в неопределенных, ни к чему не обязывающих словах, — у сеньора Алехина дела не блестящи. Но терять надежду не нужно, все покажет дальнейшее.
— Не хитрите, Паулино, — молила Надежда Семеновна. — Вы же мой друг, скажите все, как есть!
— Положение доктора Алехина очень опасное. Его ферзь попался в капкан и вот-вот погибнет. По-видимому, дебютный вариант неудачен, тем более, что Капабланка применил интересную новинку.
— А как со временем: цейтнота еще нет? — тревожно спросила Надежда Семеновна. Она хорошо знала, что защищать плохую позицию труднее всего, когда нет времени для обдумывания ходов.
— Нет, в этом смысле все в порядке. Сделано всего лишь пятнадцать ходов.
Надежда Семеновна рада была поговорить с человеком, разделявшим ее чувства. Она рассказала ему об опасениях доктора, о болезни Алехина. В это время к ним вдруг подбежал шустрый юноша и начал что-то быстро и взволнованно говорить по-испански.
— Что случилось, в чем дело? — испугалась Надежда Семеновна.
— Он показывает, как Хосе Капабланка может сейчас выиграть в один ход, — не смог скрыть правду Монастерио.
Сердце женщины сжалось в испуге. Как зачарованная смотрела Надежда Семеновна на маленькие карманные шахматы, где друзья по очереди передвигали крохотные плоские фигурки. В любую минуту могло прийти решение судьбы: счастье или беда для Саши и для нее самой.
Проверив несколько раз варианты товарища, Паулино закивал утвердительно: «Си, си». Взятие конем центральной пешки черных несло Алехину неминуемую гибель.
Молодые шахматисты поднялись и ушли, оставив Надежду Семеновну в полном смятении. Печальная новость совсем ее обескуражила. Молча сидела она в кресле, не в силах поднять глаза, боясь увидеть радостные лица сторонников Капабланки. Она слышала восторженные замечания: «Вот это класс! Пятнадцать ходов — и Алехину конец!» И затем предупредительный шепот: «Тише, здесь сеньора Алехина!»
Новость быстро распространилась по залу. Наиболее любопытные устремились наверх, чтобы воочию увидеть решающий ход чемпиона мира и капитуляцию Алехина. Все желающие не могли уместиться на втором этаже, некоторые стояли на верху лестницы, стараясь заглянуть за стеклянную перегородку.
Время шло, а Капабланка не делал хода. Хосе Рауль думал очень долго. Странно, обычно он играет быстро. А здесь все так ясно. Чего же думать?! Напряжение в зале росло с каждой минутой. Все удивлялись: чемпион мира не видит хода, замеченного зрителями! Такой простой выигрыш, а Капа — их гениальный Капа! — не может найти в течение двадцати минут. Непонятно! Притихшая, ошеломленная Надежда Семеновна шептала молитву.
Вдруг наверху все стихло. «Все кончено! Капабланка сделал свой ход!» — пронеслось в разгоряченном мозгу Надежды Семеновны. Вслед за тем она услыхала, спокойный голос арбитра матча Кваренцио, что-то говорившего зрителям. Несколько секунд царило молчание, затем публика устремилась вниз. Подняв голову, Надежда Семеновна увидела возбужденных людей, нервно теребящих сигареты; иногда до нее доносились гневные возгласы: «Безобразие! Он не имеет права этого требовать!» Многие тут же взяли плащи и с обиженным видом покинули клуб.
После ей рассказали, что произошло наверху. Обдумывая простой на вид ход, кубинец стал все чаще поправлять свой крахмальный воротничок. Лишь немногие знали, что у Капабланки это признак волнения. Вдруг, не делая хода, он поднялся, подошел к арбитру и что-то раздраженно ему сказал. Сеньор Кваренцио обратился к зрителям с речью. Он сообщил, что шум их разговоров мешает играющим думать и что Капабланка потребовал выполнения пункта, написанного в лондонских условиях. Этот пункт гласит: «Каждый из играющих имеет право требовать, чтобы игра происходила в особом помещении, в стороне от публичного зала и шума. В это помещение никто не допускается, кроме играющих, арбитра, заместителя, секундантов и, если нужно, еще одного выбранного с согласия обоих играющих лица, передающего ходы из комнаты, где происходит игра».
В поднявшейся суматохе все забыли, что партия может кончиться одним ходом коня Капабланки. Только когда по телефону сверху передали ход белых, зрители вновь вернулись к шахматному бою. Немного успокоившись, они снова взялись за анализ позиции.
— Ну как, что? — засыпала вопросами подошедшего Монастерио Надежда Семеновна. — Алехин проигрывает, да?