Мужчины смущенно промолчали, пропустив мимо ушей сомнительную остроту своей соседки. Что поделаешь — актриса! Но Капабланка обиделся.
— Я всегда думал, что у вас хороший вкус, — хмуро ответил он.
В ресторан вбежал голосистый назойливый мальчишка-газетчик. Он скорее насильно всучил, чем продал свой товар. Некоторое время за столом длилось молчание — все были заняты разглядыванием газет и журналов. Вдруг тишина прервалась раскатистым смехом Кончиты.
— Ой, как хорошо! Просто прелесть! — заливалась она. — Смотрите, какие вы смешные!
На карикатуре были изображены Алехин и Капабланка за шахматным столиком. Талантливый художник верно схватил черты, удачно подчеркнув характерные особенности. У обоих противников были длинные черные бороды, спускавшиеся куда-то под стол. Надпись гласила: «Такими будут Алехин и Капабланка в конце матча».
— Острят насчет ничьих, — объяснил Диллетайн. — Художник показывал мне эту карикатуру, он рисовал в клубе…
— А знаете, дон Хосе, с бородой вы мне больше нравитесь! — воскликнула Кончита.
— Рад слышать, дорогая. Сегодня же куплю средство для ращения волос.
— Но почему они вам нарисовали черную бороду? — взялась актриса за Алехина. — Вы же блондин, вам больше подойдет небольшая русая бородка.
— Вам виднее, синьорита, — отшутился Алехин. — Это по вашей части — находить грим и подбирать, кому какую носить бороду.
«И рога тоже», — хотел добавить Диллетайн, но вовремя сдержался.
— А ведь действительно вы будете делать ничьи до самой старости, — уверенно заявила Кончита. — Сколько вы уже их сделали?
— Пока немного, — ответил за партнеров Диллетайн. — Четырнадцать.
При этом он подумал, что ей-то, Кончите, неплохо бы помнить счет в самом важном сражении Капабланки.
— После двенадцатой партии было восемь рядовых ничьих, — сообщил секундант Алехина.
— Ну вот видите, как много! И правда, у вас скоро отрастут бороды.
— Вот почему я и предложил доктору Алехину прервать матч, считать его ничейным. Через год можно сыграть новый, — безразличным тоном, обращаясь только к Кончите, произнес Капабланка.
Свою самую заветную мысль он высказал вскользь и в такой форме, будто она его ничуть не интересует. Чемпион мира еще ни разу не предлагал Алехину прекратить матч, но говорил так, чтобы облечь важное предложение в ничего не значащую шутку.
Кончита поняла, что легкость тона Капабланки напускная. Два рядовых поражения подорвали веру чемпиона в свои силы, и он не раз уже говорил Кончите, что, по-видимому, ему не удастся спастись. Хосе Рауль стал задумчив, в последние дни часто грустил. Несмотря на предсказания Кончиты, он перестал уже верить в благополучный исход матча и даже послал телеграмму своему другу — президенту Манхаттэнского шахматного клуба Финну с просьбой организовать через два года матч-реванш с Алехиным.
Кончита решила поддержать Капабланку.
— Эти бесполезные ничьи только вас изнуряют, — тоном жалеющей матери произнесла она. — Бедный дон Хосе, он даже заснул во время шестнадцатой партии.
— Спать-то спал, да все видел, — засмеялся Алехин. — Как проснулся, так сразу разменял все фигуры.
С минуту за столом царило молчание.
Кончита решила еще раз вернуться к щекотливому вопросу.
— Так что же, кончаем матч? — обратилась она к Алехину. — И такой закатим праздник, на весь Буэнос-Айрес! Весь театр «Бата-клан» будет танцевать на банкете.
— Ради этого я согласен сделать все что угодно, — отшутился Алехин.
— Я тоже не возражаю, — присоединился чемпион мира.
— Прервать, конечно, можно, — продолжал Алехин, решив выяснить намерения своего противника. — А когда играть снова?
— Через год можно встретиться вновь, — предложил Капабланка. — Только на этот раз нужно будет подумать о ничьих. Может быть, проще ограничить число партий в матче?
— Я думаю, лучше доиграть до конца этот матч, — немного подумав, произнес Алехин. — Боюсь, мы с вами не скоро договоримся, и у нас действительно вырастет борода, пока мы еще раз встретимся. Пусть уж она вырастает от ничьих!
Этот решительный отказ Алехина создал напряженность за столом. Капабланка сразу умолк, перестала шутить и Кончита. К счастью, обед к этому времени кончился и можно было расходиться. Алехин и Диллетайн попросили разрешения подняться из-за стола и, распрощавшись, ушли.
Кончита видела, как сильно расстроился Капабланка. Да и у нее самой, пожалуй, впервые за все время матча появилось ощущение, что дон Хосе не сможет удержать титул, она уже не верила в собственные предсказания. И сердце ее не обманывало: ближайшее будущее принесло Капабланке новый чувствительный удар.