Барон поехал, поскольку его поиски ни к чему не привели, он обыскал каждый куст в окрестностях и не имел никакого понятия, где ему искать дальше. Он подумал, что, возможно, герцог сумеет ему помочь на правах старой дружбы. И в чем-то он оказался прав.
Но начиналось все вовсе не столь оптимистично. Когда барон прибыл в замок и его провели в кабинет герцога, он был немного удивлен его выражением лица. "Немного" потому, что на более сильные эмоции у него не было ни сил, не желания.
Герцог поднялся из-за стола, держа в руках лист бумаги и шагнул навстречу гостю. На его лице было полнейшее непонимание с изумлением пополам, а глаза казались огромными.
— Я ничего не понимаю, — сказал он вместо приветствия, — вообще ничего, абсолютно. Что происходит?
Этот вопрос барон задавал себе раз пятьсот, и он порядком набил ему оскомину. Поэтому, его ответ был излишне резок.
— Может быть, для начала поясните, что именно вы должны понять? Я сам ничего не понимаю, поскольку не знаю, что вы от меня хотите.
— Хорошо. Три дня назад я получил вот это письмо, — и он протянул барону бумагу, которую держал в руке, — читайте, вас это тоже касается.
Барон взял письмо, не колеблясь и быстро пробежал глазами. Оно было коротким, всего на полстраницы, правда, написано убористым, мелким почерком. А содержание было таково, что сперва барону показалось, что кто-то из них не в своем уме. Он пару секунд тупо смотрел на лист бумаги, а потом тряхнув головой, пришел в себя и взглянул на герцога:
— Где моя дочь?
Интонация, с которой он это произнес, говорила о том, что еще немного — и он перейдет от слов к делу.
— Да, — кивнул герцог, — меня это тоже интересует.
— Здесь написано, что согласно вашим указаниям, — последние слова он выделил, — Клэр доставили в замок и теперь ждут дальнейших распоряжений. Как прикажете это понимать?
— Это вы мне? Да будь я проклят, если сам хоть что-то понимаю! — разозлился герцог, — не понимаю, почему этому остолопу взбрело в голову, что…
— Значит, вы не отдавали такого распоряжения? — уточнил барон, перебив его, но ему уже было не до соблюдения приличий.
— Ну конечно, нет! Я знаю множество других способов ухаживать за девушками. Никаких распоряжений насчет вашей дочери я ему не давал.
— Тогда почему он решил, что это нужно сделать?
— А это вы у него спросите, — отрезал герцог.
— Я спрошу. Уж я-то спрошу! Где он?
— Хороший вопрос. Я бы и сам хотел задать ему несколько вопросов, но его нигде нет.
Барон посмотрел на него, потом на письмо и заявил:
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Если Клэр доставили сюда, значит она должна быть здесь, не правда ли?
— Возможно. Но ее здесь нет. Приехав сюда, я в первую очередь это выяснил.
— И что вам сказали?
Герцог помедлил, потом выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда черную тонкую вуаль.
— Вот это выловили из пруда. Вам знакома эта вещь?
Барон взял ее, пощупал, осмотрел и пожал плечами:
— Без сомнения, вуаль, это видно невооруженным взглядом. Но я не знаю, кому она могла бы принадлежать.
— Вашей дочери.
— Клэр? Так это она потеряла ее? Странно, она ведь терпеть не может вуали. Говорите, вы нашли ее в пруду? Что она там делала?
— Сядьте, — герцог указал на стул, — успокойтесь и выслушайте меня, не перебивая. Итак, получив это письмо, я немедленно выехал сюда, чтобы разобраться в этом, выяснить, почему граф де Ренье решил, что вашу дочь нужно похитить для меня, а главное, накостылять ему за самоуправство. Но приехав, я не застал ни его, ни ее. Исчезла даже ее горничная. Мой человек, который написал это письмо, исчез. Слуги не могли ничего мне объяснить, так как сами были удивлены не меньше. Сперва они решили, что ваша дочь сбежала, но выловив вуаль из пруда, пришли к выводу, что она утопилась.
— Утопилась? Клэр? — в голосе барона было столько сомнения и здорового скептицизма, что герцог хмыкнул, — чушь! Она плавает, как рыба.
— Я тоже в этом усомнился после того, как мои люди нашли на старой дороге следы проехавшего экипажа, а вон там, в кустах за прудом отыскались углубления в форме лошадиных копыт и рессор. И потом, все это очень странно. Если на секунду допустить, что ваша дочь в самом деле утопилась, то возникает вопрос, куда делась ее горничная? Тоже утопилась? И где в таком случае граф? Нет, в этой истории концы с концами не сходятся.
— Постойте, что вы хотите сказать? — вмешался барон, прерывая рассказ, — вы хотите сказать, что граф де Ренье похитил мою дочь, прикрываясь вашим именем, и где она теперь, неизвестно?
— Да, именно это я и хочу сказать.
— И у него хватило наглости…, - задохнулся барон от возмущения.
— Я так и знала! — не выдержала Клэр, слушая отца с широко раскрытыми глазами, — вот мерзавец!
— Следи за своим языком, — посоветовал ей отец и тут же добавил, — хотя он, конечно, мерзавец, тут ты права.
— Ну еще бы. Но все-таки, на что он рассчитывал, затевая столь неслыханное дело?
— На то, что ты, оказавшись в безвыходной ситуации, сдашься и выйдешь за него замуж. И ему могло сойти это с рук, ведь в этом случае мы уже ничего не смогли бы сделать. Но ведь ты у меня умница.
Клэр улыбнулась:
— Да я бы ни за что не согласилась на его возмутительное предложение, папочка. Но что же дальше?
— А дальше было вот что. Людям герцога удалось проследить за передвижениями графа, и они установили, что он уехал в Париж. Герцог посоветовал мне на всякий случай остаться дома, а сам отправился в столицу, чтобы заняться поисками. И я тебе скажу, не без успеха. Недели не прошло, как двое его людей выследили графа, пройдя за ним до самого дома, который он заблаговременно снял. Этот пройдоха все продумал до мелочей, но кое-чего не учел.
— Что же он не учел? — полюбопытствовала Клэр.
— А того, что герцог мне все расскажет, а я ему поверю. Ведь если бы мы оба молчали и ничего не предпринимали, кто знает, что могло произойти.
— А разве граф не знал, что вы с герцогом очень дружны?
— Скорее всего, знал, но думал, что в таком деле каждый за себя. Ведь люди судят по себе. Но слушай, что было дальше. Выбрав подходящий момент, когда графа не было дома, двое людей герцога сняли слепок замка и изготовили ключ. А поздно вечером проникли в дом, но…, - барон сокрушенно развел руками, — вот тут начинаются странности, дорогая. Вместо тебя и Франсин они обнаружили в доме жену какого-то торговца, которая сообщила им, что сняла этот дом пару дней назад. Вы никуда не переезжали временно? Неужели, граф оказался столь умен, что продумал даже это?
Клэр сдавленно фыркнула:
— Ничего он не продумал. И потом, он вообще ничего про это не знает. Это мы.
Тут она расхохоталась и долго не могла ничего сказать. Барон сначала смотрел на нее с интересом, а потом тоже рассмеялся, уж больно заразительно это у нее выходило.
Наконец, когда смех немного утих, он спросил:
— Кто это "мы"?
— Мы с Франсин. Ну, представь себе ситуацию. Граф постоянно мне твердил, что нас ищут и когда найдут, моя участь будет ужасна. Потом он уезжает за тобой и тут нашу дверь пытаются открыть. Франсин видит двух странных и очень подозрительных типов. И что прикажешь нам делать?
— А что вы сделали?
— Мы поменялись местами.
— Что?
Клэр, давясь от смеха, кое-как объяснила отцу, в чем дело. Барон с минуту ошарашено молчал, переваривая эту новость, а потом захохотал так, что едва не вывалился из экипажа. Его дочь тоже не осталась в стороне.
— Ты изображала горничную? — выдавил он из себя, — господи, даже представить страшно, что ты могла бы натворить, если бы тебя попросили что-нибудь сделать! — и он откинулся на спинку сиденья в новом приступе хохота.
— А Франсин была такая важная, — подлила масла в огонь дочь, — точь-в-точь купчиха на мешке с крупой.
Мало-помалу они успокоились. Барон напоследок покачал головой и сказал:
— Я думал, что знаком со всеми твоими выходками. Выходит, нет. До такого еще додуматься надо.
Но в его голосе не было ни капли упрека. Напротив, нешуточная гордость за столь сообразительную дочурку.