— Минутку? — фыркнула девушка саркастически, — мы с Франсин два часа пытались это сделать. Так что, минуткой вы, явно, не обойдетесь.
— Тем лучше.
— Прелестно. Значит, лучше? Кому лучше? Потому что, явно не мне. Я ужасно устала. Я хочу пойти в дом и куда-нибудь сесть. О-о!
— Понимаю. Но я давно мечтал побыть в вашем обществе подольше. Даже если при этом вы метаете громы и молнии.
— Перестаньте надо мной издеваться, — отозвалась Клэр, — кто знает, какие громы и молнии способны метать вы, оказавшись в такой ситуации.
— Вряд ли, я могу оказаться в такой ситуации.
— И почему же? — осведомилась Клэр, подумав, что, если он сейчас скажет что-нибудь об ее уме, она его точно убьет.
— Я не ношу платья.
Она закатила глаза.
— У вас есть нож?
Герцог поднял голову от своего занятия и посмотрел на нее в новом приступе изумления.
— Вы решили меня зарезать?
Настала очередь изумляться Клэр.
— Зачем? — пораженно спросила она, — конечно же, нет. Почему это пришло вам в голову? Я что, произвожу такое впечатление?
— А для чего же тогда вам нож?
— Господь всемогущий! Конечно же, для того, чтобы отрезать запутавшуюся ткань. Послушайте, сударь, мне очень жаль, что я на вас кричала, но я была…, - она чуть запнулась, подбирая слово, — расстроена.
А точнее, она была в ярости. Но не говорить же такое вслух.
— Я понимаю.
— Вряд ли. Вы подумали, что я хочу вас зарезать. Боже, должно быть, я была похожа на мегеру.
— Мадемуазель де Каванте, не впадайте в самобичевание. Это была просто шутка.
Клэр в этом очень сомневалась. Да что там, сомневалась, она в это совершенно не верила. Это было просто издевательство. Ей таким вот милым способом дали понять, что она — зарвавшаяся скандалистка, склочница и мегера. Она до такой степени устала стоять на одном месте, выпутываться из колючек и злиться, что теперь ей внезапно захотелось плакать. Хотя такое случалось с ней чрезвычайно редко. А точнее, никогда.
Но потакать своему странному желанию девушка не стала. Она покрепче стиснула зубы, глядя куда-то вдаль и чувствуя, что начинает врастать в землю.
И в этот критический момент герцог поднялся на ноги и буднично заметил:
— Все.
— Все? — переспросила Клэр, — что "все"?
— Я имею в виду ваше платье. Можете считать себя совершенно свободной.
Клэр недоверчиво хмыкнула и опустила глаза вниз. Она долго отказывалась им верить. Платье находилось именно там, где ему и положено было быть, а не опутывало куст, вольготно расположившись на колючках. На всякий случай потрогав по очереди ткань и сам куст, девушка убедилась, что глаза ее не обманывают.
— Это все? Так просто? Так быстро?
— Вам понравилось? — невинно осведомился герцог.
Клэр открыла, было, рот, чтобы высказаться по этому поводу, но тут же его закрыла. Она же мегера. Чуть что, за нож хватается.
— Вы стояли здесь два часа?
— Мне так показалось.
— Да, кстати, а где же ваша служанка?
— Побежала за ножницами, — ответила Клэр, не задумываясь.
— Как мило. Вы и в самом деле собирались отрезать кусок платья и отправиться в дом в таком виде? Нужно было остаться и посмотреть на это.
Девушка опять промолчала, хотя это было ужасно трудно сделать. Во всяком случае, для нее. Она огляделась кругом и заметила, что по-прежнему находится внутри живой изгороди, в то время, как герцог стоит снаружи. И для того, чтобы оказаться на другой стороне, ей снова придется продираться сквозь острые шипы. Это, понятно, не могло повысить и без того мрачное настроение девушки.
— Кстати, — сказал герцог, — выход вон там, — для верности он указал рукой куда-то направо.
Клэр обернулась и увидела небольшой проход в живой изгороди. Она, не теряя времени даром, тут же направилась в нужном направлении.
И тут невдалеке послышались чьи-то торопливые шаги. Клэр, а за ней и герцог обернулись и имели удовольствие увидеть Франсин, которая спешила к развалинам с большими ножницами в руках. В нескольких шагах она остановилась, так как рассмотрела, кто находится перед ней, и тут же склонилась в низком поклоне. Клэр прошипела что-то сквозь зубы. Конечно же, Франсин не могла подобрать более удачного времени, чтобы притащиться сюда, да еще и вместе с ножницами. Решила окончательно ее опозорить.
— Поздно, — сказала она вслух, — мне очень жаль, ваша светлость, что вам не выпало возможности на это посмотреть. Но может быть, нам все-таки отрезать кусочек платья, чтобы доставить вам удовольствие?
— Нет, мадемуазель де Каванте, это уже не доставит мне никакого удовольствия, — достойно ответил герцог.
— Очень жаль. Но тем не менее, я все-таки хотела бы поблагодарить вашу светлость за оказанную и столь своевременную помощь, — и Клэр сделала реверанс, изящно приподняв платье.
— Ступай, — велел герцог застывшей Франсин, — твои услуги более не понадобятся.
И Франсин ушла, хотя очень не хотела этого делать. Но приказы столь важного господина должны быть исполнены незамедлительно. Клэр, разумеется, была не слишком довольна. Ее так и подмывало осведомиться, с какой стати он так вольно распоряжается ее служанкой, но девушка промолчала. Она и так сказала слишком много.
— Вы стали подозрительно вежливы, мадемуазель, — сообщил ей герцог, — что-то случилось?
— О, конечно, что-то случилось. Я была непозволительно груба с вашей светлостью, и я это прекрасно понимаю. И могу вас заверить, что этого никогда более не повторится.
— Жаль. Мне хотелось бы, чтобы это повторилось, — усмехнулся он, — мадемуазель, перестаньте так себя вести. Мне это нравится куда меньше, чем ваши гневные вопли.
От негодования у Клэр перехватило дыхание. Вопли? Да как он смеет? Она стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу. Иногда бывает так чертовски трудно сдерживаться.
— Кажется, я не кричала, ваша светлость, — наконец, нашла в себе силы ответить девушка, — но если это так, то мне очень жаль.
— Кажется, вы очень громко кричали. И думаю, вам совсем не жаль. Вы просто злитесь. Прошу, мадемуазель, — он указал рукой вперед, — вы хотели куда-нибудь сесть? Вон там я вижу скамейку.
А вот теперь Клэр точно захотелось его убить. Наверное, за то, что он был во всем прав. Ну, разумеется, она кричала, еще как. И ей совсем не жаль, и она просто в бешенстве, чем дальше, тем сильней. Она просто ненавидела, когда ее тыкали носом в собственные ошибки. Да и кто это любит, скажите на милость?
Но правила приличия следовало соблюдать. Нужно было вытерпеть все это. Что там граф говорил об ужасном нраве своего господина? Сдается, он был не так уж и не прав.
— Благодарю вас, — стараясь, чтобы ее голос звучал нормально, произнесла Клэр.
Она прошла вперед и села, куда ей указывали. Ни дать, ни взять, благопристойная девица. В конце концов, ее же воспитывали. А еще, донельзя избаловали.
— Хватит, — проговорил герцог, садясь рядом, — ведите себя, как обычно. Можете покричать, если хотите. Я вам разрешаю.
Ах, он ей разрешает?!
— Я и веду себя, как обычно, ваша светлость, — сказала она вслух, — вы напрасно считаете, что я постоянно кричу.
— Обычно вы разговариваете иначе. Ох, хорошо, — он на мгновение прикрыл глаза, — хотите, чтобы я перед вами извинился?
Клэр приподняла брови:
— Не понимаю, за что вы хотите извиняться.
— Это вы хотите, а не я.
— Я не хочу.
— У вас просто ужасный характер, — проговорил герцог, немного погодя.
— Да, к сожалению.
— Знаете, что я думаю? Сейчас вы хотите меня ударить.
— Что?! — Клэр подскочила, — чушь!
— Сядьте.
— Не хочу! — отрезала она.
— Это уже лучше. Продолжайте в том же духе, мадемуазель. Просто любо-дорого смотреть на вас в этот момент.
— Прекратите надо мной издеваться! — тут Клэр топнула ногой, — да, я — злобная мегера! Ну и что?! Выгоните меня из вашего дома или посадите в тюрьму за это, черт возьми!
Она резко развернулась и почти побежала по дорожке по направлению к дому. Молодец, Клэр, теперь он тебя точно выгонит и не видать тебе бала как собственных ушей. Ну, и наплевать на это. Сколько можно над ней издеваться?