Начало темнеть и Франсин очнулась от своих дум, припомнив, что она должна заботиться о том, чтобы Клэр ни в чем не испытывала неудобства, а не сидеть на стуле и пялиться в противоположную стену. Она встала и зажгла свечи, после чего отправилась за ужином для госпожи. А Клэр поймала себя на мысли, что вспоминает, как весело было на том приснопамятном балу и что именно она хотела рассказать подругам. И это вместо того, чтобы думать! Безобразие!
Франсин внесла поднос и водрузила его на столе.
— Ваш ужин, госпожа, — сказала она.
— Ты перенимаешь манеры здешних слуг? — поинтересовалась Клэр, вставая, — скоро будешь двери спиной открывать? У тебя такое торжественное лицо, — и она фыркнула.
— Присаживайтесь, — служанка отодвинула стул, не обращая внимания на ее шутку, — мне сказали, что если вы выскажете пожелание что-нибудь прочесть, то библиотека к вашим услугам, госпожа. А также клавесин. Если вы пожелаете, то его принесут сюда.
— Как я понимаю, мне передвигаться по дому запрещено, — сделала вывод девушка, садясь за стол, — что и следовало ожидать. Наверное, потому, что у меня на лице написано, как я хочу отсюда сбежать.
— Или потому, что граф прекрасно осведомлен обо всех ваших выходках, — ненавязчиво напомнила ей Франсин.
Клэр презрительно фыркнула.
— Ты уже придумала, как нам обмануть графа?
Служанка покачала головой.
— Я так и знала, — девушка махнула рукой и принялась за еду, — я так и знала, что вместо того, чтобы думать, ты валяешь дурака.
— Госпожа!
— Ну хорошо, хорошо. Только не понимаю, что в этом плохого. Так папочка всегда говорит. Почему ему можно, а мне нельзя?
— Потому что вы — девушка.
— Знаю, ругаться в этом мире дозволяется лишь мужчинам. Это вполне сходит за приличные манеры.
После ужина Клэр милостиво разрешила принести ей какую-нибудь книгу. Франсин, было, обрадовалась, но услышав, что ее госпожа хочет почитать перед сном, воспротивилась.
— Вы испортите себе глаза, госпожа. Нельзя читать при таком неверном свете.
— А чем мне прикажешь заняться сейчас? — фыркнула Клэр.
— Ложитесь спать.
Услышав презрительный возглас, она добавила:
— Или подумайте над тем, как обмануть графа.
В ответ Клэр запустила в нее подушкой.
Последующие два дня прошли в тишине, спокойствии и ужасающей скуке. Клэр пыталась читать, но чтение не захватывало ее, и она только и делала, что откладывала книги, пробежав глазами пару строк. Они принимались играть в кости, но и игра шла вяло, без интереса. Чаще всего Клэр ходила по комнате, подолгу останавливаясь у каждого из окон и глядя во двор. К ним никто не приходил, даже граф, наверняка решив дать девушке время подумать. Впрочем, визита последнего Клэр желала меньше всего. Она рано ложилась спать, чтобы хоть как-то убить время, но выспалась в первый же день, и молодой организм требовал деятельности, а не отдыха. Девушке приходилось долго ворочаться в постели, прежде чем сон оказывался к ней милостив.
Возможно, граф хотел также, чтобы Клэр помучилась в ожидании, которое помогло бы ей принять верное решение и ускорить этот процесс. Но она ничего, кроме всепоглощающей скуки не испытывала. Вопреки сложившейся ситуации, она не впала в уныние или панику, тоску по дому и напряженное ожидание своей невеселой участи. Может быть, ее состояние следовало назвать апатией, но не апатия принуждала ее часто зевать.
На третий день столь деятельного времяпровождения, возвратившись с обедом, Франсин обнаружила свою госпожу сидящей на подоконнике перед раскрытым окном. Она едва поднос из рук не выронила.
— Что это вы делаете? — вскричала она, почти бросая его на стол и кидаясь к Клэр.
Та обернулась и приподняла брови.
— Сколько шума, Франсин! Ты подумала, что я топиться собралась? Этого вам долго ждать придется.
— Ну конечно, — проворчала служанка, — утопитесь вы, как же. Мне и в голову такое не пришло. А вот нырнуть и поплавать — это вполне возможно.
— Я только попробовала, так ли холодна вода, как вы мне об этом твердите.
Франсин покачала головой и спросила:
— Ну и как?
— Холодная, — подтвердила девушка, — даже сейчас, когда светят солнце. Представляю, какова она ночью.
— Хорошо, что вы это признали, госпожа. Вставайте, я закрою окно. Вы можете простыть.
— Боже, Франсин! Тебе пора выходить замуж и нянчить своих собственных детей, — протянула Клэр, спрыгивая на пол, — иногда у меня появляется опасение, что в один прекрасный день ты завернешь меня в пеленки, сунешь в рот соску и будешь качать на руках, приговаривая: "Баю-баюшки-баю".
И девушка расхохоталась.
— Может быть, тогда вы не будете соваться куда попало. И вытворять такое, отчего волосы на голове дыбом встают, — не смолчала Франсин, — ваш обед, госпожа.
— Не хочу есть, — заупрямилась та, — каждый день одно и то же. Сколько можно! Есть здесь какие-нибудь другие развлечения, кроме еды, питья и пыльных книг?
— Они вовсе не пыльные. Я проверила каждую.
— О господи.
— И вы забыли о сне, госпожа, — ехидно напомнила ей служанка, — это тоже развлечение.
— Да, разумеется. Скоро дойдет до того, что я отправлю тебя на поиски графа. Чувствую, что дойдет и до этого, уж если я когда-нибудь по нему соскучусь, то дело плохо.
— Кстати, о графе, госпожа. Он передал мне свое пожелание поговорить с вами после обеда.
— Пожелание? — повторила Клэр, не веря собственным ушам, — что значит, пожелание?
— Это значит, что после обеда он придет сюда, госпожа, и поговорит с вами, — терпеливо повторила Франсин.
— Какая наглость! Кажется, в обществе своего повелителя он совсем растерял понятие о хороших манерах. Впрочем, что еще ожидать от такого отвратительного человека!
— Он, наверное, хочет узнать, не приняли ли вы какое-нибудь решение, госпожа.
— Ничего я не приняла, — раздраженно отмахнулась Клэр, принимаясь за обед, — и не приму. Не выношу давления. Я, видите ли, должна дать ему слово выйти за него замуж! Без этого он ни за что не станет меня спасать. Куда катится мир!
Вилка со звоном упала из ее рук на тарелку. Франсин от неожиданности вздрогнула. Повернулась к девушке и была поражена еще больше выражением ее лица. Глаза у нее были вытаращены, а рот полуоткрыт.
— Вот оно! — выдохнула Клэр, — нашла.
— Что вы нашли, госпожа? — осторожно спросила служанка, начиная опасаться за состояние ее рассудка.
— Я нашла выход, — повернулась к ней госпожа, — ты что, не понимаешь? Выход!
— Какой выход?
— Как нам отсюда выбраться. Господи, Франсин, не будь такой рохлей. Иди сюда и садись. Я все объясню.
Служанка сделала так, как было велено.
— Итак, граф желает, чтобы я дала ему слово, что выйду за него замуж, и он тут же начнет заниматься моим спасением. План его хорош, слов нет. До сих пор я не заметила ни одного промаха. И мне придется согласиться на это.
— Согласиться?! — ахнула Франсин.
— Ну, разумеется. Разумеется, я соглашусь. Как же иначе мы отсюда выберемся?
— Но госпожа… это же ужасно… Вы выйдете замуж за графа… Да ему, наверное, лет пятьдесят, он старше господина барона!
— А кто сказал, что я за него выйду? — Клэр приподняла брови.
Франсин пару минут молча на нее смотрела, не в силах вымолвить ни слова. Вероятно, вид у нее был довольно глупый, потому что Клэр хихикнула.
— Ладно, поясню, — снизошла она до нее, — не догадываешься? Итак, все упирается в условия. Граф поставил мне условие, что спасет меня, если я дам ему слово выйти за него замуж. Так?
— Но если вы дадите слово, то не станете его нарушать.
— Да, конечно, это было бы нехорошо. Но я его и не буду нарушать.
— Тогда каким образом вы не выйдете за него замуж?