Конец веревки, идущий к ногам, не позволял поднести руки поближе. Забава наклонилась еще сильнее — чуть ли не вдвое сложилась. Вцепилась зубами в узел на руках, дернула…
ГЛАВА 7. Побег
Пока Забава трудилась над своими руками, сестра смотрела на нее из своей стороны закутка с ненавистью. Процедила сквозь зубы:
— Что делать-то собралась, пуганка паршивая?
Забава, оторвавшись от неподдающегося узла, тихо ответила:
— Не знаю. Если бы ты плавать умела, можно было бы вплавь до берега добраться. А так…
Она снова наклонилась к веревке.
— Все ты знаешь, змея подколодная. И то, что я плавать не умею — тоже. — Прошипела Красава. — Да только смотрю, руки-то себе все равно развязываешь. Бросить меня решила? Сама уплывешь, а сестру двоюродную оставишь тут на позор, на обиду? На поругание?
Забава опять со вздохом оторвалась от узла. Пообещала шепотом:
— У них тут лодка есть. Я ее видела краем глаза, когда они меня в воде поймали. Как стемнеет, чужане лягут спать. А мы с тобой проберемся к той лодке и удерем. По-другому никак.
— Ну, смотри. — С угрозой прошипела Красава. — Выручишь меня из этой беды — упрошу маменьку, чтобы тебя простили. Не выручишь…
Тут сестра споткнулась и замолчала. Видно, осознала, что тогда уже ничего не сможет сделать. Забава не ответила, не до того было. Узел наконец-то развязался.
Едва она освободилась, сбоку захныкала Красава:
— А мне? Болят белы рученьки под путами, сил нет…
Но тут рядом с занавесями раздались тяжелые шаги, и Забава, торопливо намотав веревку обратно на руки, забилась в уголок.
Вошел чужанин — не тот, что приходил раньше, а другой. Рубаха попроще, в руке кувшин. Грубовато рявкнул что-то непонятное, шагнул к Красаве и поднес к ее губам кувшин. Та жадно принялась глотать. Затем настала очередь Забавы пить из кувшина.
То, чем напоил их чужанин, оказалось кислым пойлом, похожим на сильно перебродивший квас. С горьким привкусом. У Забавы, с утра ничего не евшей, от питья тут же закружилась голова. Потом пришедший развернулся к занавескам, собираясь уйти, но Красава вдруг выкрикнула:
— Еще дай. Не видишь, горло пересохло?
Мужчина удостоил ее косого взгляда и молча вышел.
Забава облегченно выдохнула, едва занавески упали вниз. Больше всего она боялась, что вошедший заметит ее развязанные руки. Но обошлось.
Поддавшись вперед, Забава торопливо принялась распутывать веревки на руках сестры. Там узлы оказались попроще, и затянуты были не так сильно.
Пока она возилась, развязывая Красаву, край занавесок успел окраситься в алое — солнышко заходило. На корабле один раз прозвучали крики, беготня. Затем все стихло. К тому времени и алые отсветы успели потухнуть, в закутке стало совсем темно. Меж краями занавесок мрак оказался чуть пожиже, словно его подсвечивало что-то. То ли луна, то ли факел какой.
Плеск волн под ногами стал тише, мягче — чужанский корабль теперь не плыл, а стоял на месте. Забава для верности выждала, чтобы чужане уснули покрепче. Прошептала:
— Красава, я пошла. А ты сиди тут. Жди меня…
Сестра тоже шепотом возмутилась:
— Еще чего. Сама сбежишь, а меня бросишь? Не бывать тому. Если не возьмешь с собой — закричу. Клянусь…
Голос у нее уже начал набирать силу. Забава, метнувшись, едва успела зажать Красаве рот ладонями, чтобы в крик не пошла. Зашептала в ухо:
— Да тихо ты. Я по кораблю не пойду. Вдруг поймают? Как выберусь, сразу в воду спущусь и поплыву. Лодка у чужан есть. Думаю, они ее позади корабля привязанной держат. Я до нее доберусь, потом вернусь обратно за тобой на лодке. Окликну, ты и спустишься. А пока сиди наготове, молчи… поняла?
Она и не ожидала, что ухватит Красаву так крепко. Сестра попробовала вырваться, но не смогла. Смирившись, покивала — Забава этого не увидела, но почувствовала.
— Ты, Красава, плавать не умеешь. — Добавила она на всякий случай, ощущая легкую вину. — А так бы прямо сейчас со мной поплыла. Смотри, не оплошай, когда позову. Вылазь и вниз прыгай.
Она убрала руки и выскользнула из закутка, отгороженного занавесками. Пригнувшись, метнулась к дощатому невысокому бортику, присела на корточках.
И огляделась.
Чужой корабль тихо покачивался на волнах, освещенный лунным светом. Поперек корабля шли лавки, разделенные проходом, посередке поднималась мачта — а под ней сидел один из чужан. Хорошо хоть, глядел не в сторону Забавы.
А совсем рядом лежал берег. На полоске песка, окруженной деревьями, отделенный от корабля зеркалом воды, горел костер. Вокруг сидели и лежали чужане, отсюда, издалека, смотревшиеся малыми букашками. Лодка покачивалась там же, напротив костра…