– София, – хрипло прошептала она. – Кэтрин София Маккарран.
В своем письме брат назвал полностью имя, данное ей при рождении. Это тоже доказывало подлинность записки.
Священник все тянул свой речитатив, и Софи вяло и безучастно повторяла за ним слова обета. Коннор Макферсон тоже принес священную клятву. И вот отец Хендерсон объявил их мужем и женой.
Обвенчана. Это слово гудело в голове Софи, словно огромный чугунный колокол. Сердце глухо колотилось в груди. Коннор Макферсон наклонился и поцеловал ее теплыми и нежными губами. И хотя Софи не ответила на его быстрый поцелуй, ее охватила дрожь.
Темные стены часовни зашатались. Казалось, они вот-вот обрушатся на нее. Софи тяжело вздохнула и начала оседать на пол. Горец мгновенно подхватил ее и прижал к себе. Софи изо всех сил сопротивлялась подступающей слабости.
«Только не сейчас!» – твердила она себе.
Макферсон вывел ее из часовни и усадил на расколотую каменную плиту.
– Дышите, – скомандовал он. – Медленно. Его рука лежала у нее на плече.
Софи дышала часто и тяжело, жадно хватая ртом воздух. Рука Макферсона больше не напоминала капкан. Теперь разбойник, похоже, пытался успокоить новобрачную, передать ей хотя бы малую толику своей уверенности и силы.
Он повернулся к старшему из горцев, Нейлу, что-то сказал, и тот вручил ему серебряную флягу. Макферсон открыл ее и протянул Софи.
– Выпейте, – коротко бросил он. Девушка уловила резкий запах виски.
– Я не пью такие крепкие напитки, – поморщилась она, отталкивая флягу.
– Это поможет вам прийти в себя. Я не хочу, чтобы вы упали в обморок. Впереди еще целая ночь.
От этого прозрачного намека Софи бросило в дрожь. Она молча взяла флягу и с опаской поднесла к губам. Виски обожгло ей горло. Софи закашлялась, но почти сразу же, к своему удивлению, ощутила мягкий вкус напитка, а по телу разлилось приятное тепло. Она сделала еще глоток, снова закашлялась, и новая волна тепла согрела грудь. Напряжение немного отпустило ее, дыхание выровнялось.
– Мне уже лучше. Спасибо, – поблагодарила она.
– Полегче, – проворчал горец, когда Софи поднесла к губам фляжку в третий раз. Он взял у нее виски, глотнул сам, спрятал флягу в складках своего пледа, а затем протянул ей руку.
– Отказавшись от его помощи, Софи поднялась сама, хотя ноги у нее по-прежнему слегка подгибались. И все же виски придало ей немного сил.
– Что теперь? – вяло поинтересовалась она.
– Идем со мной, – отозвался он, беря ее за локоть.
Глава 6
Новобрачная отстала и дернула за веревку, чтобы привлечь внимание Коннора. Макферсон замедлил шаг и обернулся. Их путь лежал в замок Глендун. Коннор шел довольно быстро, а девушка едва не падала от усталости. Ее изможденный вид тревожил Коннора, но ему хотелось как можно скорее привести Кэтрин в безопасное место.
– Мне холодно, – пожаловалась она. – Я устала. Мои туфли порвались, юбки намокли. И я хочу есть. К тому же я не знаю, куда вы меня ведете. Откровенно говоря, я даже не представляю себе, кто вы такой! – Последние слова она выпалила, уже не в силах сдержать охватившую ее ярость.
Положив одну руку на эфес меча, Коннор сжал веревку другой.
– Думаю, вы хотите немного отдохнуть.
– Я хочу домой.
– Это невозможно.
– Тогда отведите меня к себе домой, чтобы я смогла отдохнуть. Одна, – добавила она, бросив на своего спутника хмурый взгляд.
– У меня нет дома.
Коннор и сам не знал, зачем это сказал. Обычно он ни с кем не делился своими мыслями, никому не рассказывал о своей жизни и о своих чувствах. Очень немногие знали о его делах и могли заглянуть в его сердце.
– Никакого? – поразилась новобрачная. – Даже у разбойника и вора должен быть свой дом. Наверняка и у вас есть какая-нибудь хижина или пещера.
– Есть одно место, где я обычно бываю, но я не называю его домом.
– Если там есть стены и очаг, то оно вполне сойдет, – сварливо проворчала девушка. – Мне просто нужно где-то поспать, почувствовать себя в безопасности. И еще я хочу чашку чаю.
Чаю? Может, она ждет, что он заварит ей чай, разотрет уставшие ноги и споет колыбельную перед сном?
Коннор достал из складок пледа фляжку с виски.
– А пока нам обоим не помешает сделать глоток uisge beatha[5]. Только чуть-чуть, – предупредил горец.