Малко достал из своего атташе-кейса карту Сингапура и посмотрел, где находится Пунгол. Он захотел проверить одну догадку, которая не давала ему покоя. Через десять минут он ехал по Серангун-роуд за рулем своего «датсуна».
Здесь город был еще похож на прежний Сингапур. Множество мелких лавочек, товары, разложенные прямо на тротуаре, трехколесные велоколяски, оседланные старыми высохшими китайцами, рестораны на открытом воздухе. Малко спрашивал себя, не связана ли смерть Тана Убина с исчезновением Тонга Лима. И каким образом?
Челюсть защелкнулась с грозным клацаньем. Большая птица была мгновенно проглочена. Малко подавил в себе вспышку ужаса. Он едва уловил момент, когда пасть открылась и захлопнулась. Крокодил, который только что поймал птицу, едва повернув шею, стал снова неподвижен. Его сосед приблизился, и пасть первого открылась, обнажив нёбо без языка, неровный ряд зубов, острых, как бритвы. Полузакрыв глаза, аллигатор ждал.
Рядом с Малко молодой китаец, швырнувший птицу в ров, разразился веселым и жестоким смехом.
– Бросить еще одну, сэр? Он очень быстрый. Ну, как?
– Нет, спасибо, – сказал Малко. Он сунул пару купюр в руку китайца, который отошел в сторону. Автобус с японцами только что отъехал от крокодиловой фермы, и Малко остался один.
Солнце поджаривало десяток крокодилов, сгрудившихся в бетонной яме размером четыре на четыре метра, частично заполненной водой. Животные были набиты здесь, как сардины, большинство с открытой пастью, и все, казалось, дремали. У одного из них половина морды была откушена. Ни один не превышал в длину полутора метров. Ферма состояла из полудюжины таких ям и цеха, где предварительно обрабатывали кожу. Она находилась возле Пунгола, там, где нашли растерзанное тело Тана Убина.
Легко было свалиться в яму, ибо стенка не превышала одного метра. Теперь, когда крокодилы вновь стали неподвижны, уже не чувствовалось опасности, и оттого атмосфера казалась еще более зловещей. Словно и не было этой птицы. Китаец с деньгами в руках посматривал на Малко. Он, видимо, был совершенно лишен какой-либо чувствительности. Малко вдруг представил себе, что с человеком могло бы произойти то же самое. Если свалиться в ров, то смерть наступит через несколько секунд. Это было бы все равно, что попасть в дробильную машину. Он повернулся к китайцу, скрывая свое отвращение.
– Здесь никогда не было несчастных случаев?
– Никогда, сэр.
Видя, что долларов больше не получить, китаец направился в сторону дубильного цеха.
Малко вышел с фермы и сел в свою машину. Зона, где нашли тело журналиста, начиналась здесь. Вдоль узкой дороги тянулись редкие джунгли, чередуясь с языками болота, переходящего в рисовое поле.
Малко приблизился к краю болота, проехал сотню метров и вышел из машины. Его поразила одна вещь. Берег был крутым, без травы. Крокодил не мог ждать на поверхности воды, ибо здесь было слишком глубоко. Пока он взбирался бы на берег, Тан Убин наверняка заметил бы его...
Трогаясь с места, Малко увидел, что китаец с крокодиловой фермы вышел на дорогу и наблюдает за ним. Он доехал до рисового поля, где крестьянин сажал рис.
– Скажите, здесь нет крокодилов? Китаец взглянул на него удивленно. Потом махнул рукой в сторону фермы.
– Крокодилы там...
Малко повторил свой вопрос:
– Здесь нет крокодилов? Не было несчастного случая?
Тот рассмеялся и вновь нагнулся к своему рису, даже не ответив. Задумавшись, Малко вернулся к машине.
Смерть Убина представлялась все более странной. Почему сингапурская полиция делает вид, что верит в несчастный случай?
Он направился в сторону города, полный решимости прояснить эту загадку. Ему вдруг неудержимо захотелось вновь заглянуть на Риддлей-парк.
Малко остановился возле двух автомобилей, стоящих у белого крыльца, и огляделся. Это были два «мерседеса». Свою машину он оставил на Тенглин-роуд и прошел пешком по пустынной аллее Риддлей-парка. «Роллс-ройса» Тонга Лима нигде не было видно. На втором этаже дома горел свет, внизу было темно.
Он прошел вдоль крыльца и завернул за угол. За домом было пусто, и Малко вернулся.
В тот момент, когда он поравнялся с двумя «мерседесами», позади него раздался легкий треск. Он мгновенно обернулся, и кровь застыла у него в жилах.
Широко раскрыв глаза, расставив ноги и нагнувшись вперед, Маргарет Лим навела на него парабеллум, который держала двумя руками. Сжав губы, опустив подбородок, она готова была выстрелить.
Глава 6
В течение каких-то долей секунды Малко не видел ничего, кроме черного отверстия в стволе наведенного на него пистолета, ощущая неприятную тяжесть под ложечкой и пустоту в мозгу. Он скорее чувствовал, чем видел, палец Маргарет Лим, согнутый на спусковой скобе. Заставив себя быть абсолютно спокойным, он сказал возможно более ровным тоном:
– Прошу меня извинить. Я искал вас.
Прошло несколько секунд, прежде чем осунувшаяся Маргарет Лим опустила оружие. Она была бледна от страха. Страха, который, как показалось Малко, был смешан с облегчением. Она сделала шаг вперед и спросила суровым тоном:
– Что вы делали за домом? Я видела вас.
Малко подумал, что лгать бесполезно. Маскируясь пол «журналиста», он мог позволить себе кое-какие вольности.
– Я хотел посмотреть, не находится ли там «роллс-ройс» вашего отца.
Глаза Маргарет гневно сверкнули. Она опять направила свой парабеллум в сторону Малко.
– Моего отца здесь нет! – пронзительно закричала она. – Оставьте его в покое! И убирайтесь!
Она была в таком состоянии, что могла выстрелить. Малко благоразумно отступил.
– Вы действительно не знаете, где ваш отец? – спросил он.
– Уходите, – повторила Маргарет Лим своим высоким голосом.
Она не тронулась с места, пока Малко не удалился. Шагая по темной аллее, он говорил себе, что Маргарет чем-то напугана. В противном случае она не прогуливалась бы по саду с пистолетом в руках.
Кого она боялась?
– Этот Фил Скотт – мифоман. Он хочет вас облапошить, вот и все.
Уже минут пять Джон Кэнон вертел в руке авторучку, не решаясь подписать чек на 10 тысяч долларов. Привычным жестом он проводил рукой по своим седоватым волосам, столь густым и жестким, что они казались наклеенными...
– У нас нет выбора, – сказал Малко. – Во всяком случае, это будет стоить дешевле, чем Вьетнам...
– Это авантюрист. У него хорошее происхождение, но человек он распущенный. В Куала-Лумпуре Фил Скотт был замешан в грязной истории с развращением малолетних. Он выпутался, заплатив семье. Опасно привлекать его к этому делу. Он сможет нас шантажировать.
– Послушайте, – сказал Малко, – если вы знаете кого-либо другого, кто может разыскать Тонга Лима, скажите мне. Но я не хотел бы поселиться в Сингапуре. Нам нужен информатор, а не образец добродетели.
Американец не ответил. Он с сожалением опустил ручку и, подписав чек, протянул его Малко.
– Держите, это со специального счета в Американском банке. Они не станут задавать вопросов. Будем надеяться, что деньги пойдут не на опиум и девочек для этого парня. Мне известно его финансовое положение. Он не может даже заплатить за жилье.
– Лим связан с делами, о которых мы не подозреваем, – сказал Малко. – Он боится за свою жизнь. И я полагаю, что обстоятельства смерти Тана Убина в высшей степени подозрительны.
Он положил чек в карман. Прежде чем выйти из кабинета, Малко обернулся к Джону Кэнону и полушутя сказал:
– Если вам доставят мои останки, потрепанные крокодилом, не верьте, что это несчастный случай...
Американец сдержанно улыбнулся. Им словно послышалось лязганье мощных челюстей. У Малко в ушах еще звучало щелканье тех, которым досталась птица на крокодиловой ферме.