– Что вы хотите этим сказать?
Джон Кэнон усмехнулся.
– Вы видели рекламные плакаты, развешанные повсюду, – «Двое – это достаточно!» Тут проводится кампания за то, чтобы ограничиться двумя детьми на семью... Здесь, в Сингапуре, уже наступил будущий век – всеобщее планирование семьи. Если вы заводите троих детей, вас лишают семейного пособия. При четырех – прощай бесплатная школа.
– А при пятерых мать расстреливают? – иронически вставил Малко.
– Пока нет, но, возможно, так и будет, – в тон ответил Джон Кэнон. – Ли Куан Ю, как кошмара, боится безработицы. 55 процентов населения – молодежь до двадцати лет. Поэтому правительство заранее принимает меры предосторожности. Этот бедный Джуронг, как все индийцы, обожает ребятишек, а кроме того, он не сингапурец. Поэтому ему отказали в предоставлении вида на жительство. Он жил по другую сторону пролива – в Джохор-Бару, в Малайзии. Ежедневно он тратил на дорогу четыре часа. Раньше это было не так сложно. Но теперь полиция стала усердствовать на границе. Каждый раз они заставляли его заполнять анкету. Я узнал об этом и вмешался, попросив за него в одном месте. Он сразу же получил вид на жительство. Теперь он готов есть из моих рук.
– Чем он может мне помочь?
– Он многое знает, и у него много знакомых... Простите, мне нужно идти.
Кэнон проводил Малко до лифта, кивнув на прощанье.
– Завтра мы еще поговорим.
– Хорошо.
...Сингапур был совершенно спокойным местом для агента ЦРУ. Малко не опасался, что навлечет на себя неприятности контактами с местной резидентурой. Разумеется, «Компания» обеспечила ему прикрытие: агент страховой компании «Мони». Но это было сделано скорее для проформы. Он не ожидал, никакой враждебной реакции со стороны сингапурских «горилл». И потому на душе у него было спокойно.
После прохладного воздуха в помещении посольства Малко почти с облегчением ощутил сыроватую жару улицы. Оставив свой «датсун» на стоянке, он пешком пересек Хилл-стрит.
Рядом с бетонной громадой посольства США, облицованного золотистыми плитами и ощетинившегося антеннами на крыше, здание китайской торговой палаты с его керамическими разноцветными драконами производило странное впечатление.
Входя под его крышу в виде пагоды, Малко ожидал увидеть необычную обстановку. Увы, интерьер был банально современным и неряшливым.
После тишины таиландского курорта ему было трудно сразу привыкнуть к этому оживленному городу с его тяжелой и влажной жарой.
Малко не узнал того Сингапура, где бывал когда-то. Как грибы в джунглях, повсюду росли небоскребы. Это было неистовство бетона, охватившее все районы, даже китайский квартал, который не менялся на протяжении двух веков. Встречавшиеся ему китайцы выглядели странно. Они казались вялыми, подавленными, с пустыми глазами, словно роботы. На Хилл-стрит бульдозеры яростно штурмовали под унылыми взглядами стариков древние разноцветные домики. Уже в аэропорту приезжий окунался в странно строгую атмосферу города. Малко поразили огромные панно в зале аэровокзала, упрощенно изображавшие мужские головы с длинными волосами анфас, сзади и в профиль. Волосатым субъектам было запрещено пребывание на сингапурской земле. Если они отказывались постричься, их выдворяли из страны. Схематичные рисунки затылка, лба и висков показывали допустимый уровень стрижки. Это удручающе отдавало тоталитарными порядками и перекликалось с отношением к многодетным семьям...
Однако шофер такси, доставивший Малко в гостиницу «Шангри», сразу же предложил ему проститутку. Официальное пуританство не совсем истребило китайскую предприимчивость. Малко не пробыл в своем номере и получаса, как зазвонил телефон. Женщина, хорошо говорившая по-английски, осведомилась о его здоровье и спросила, не хочет ли он осмотреть город в сопровождении спутницы... Она красива, знает английский язык и может задержаться допоздна. Всего за пятьдесят долларов в день плюс чаевые...
Лифт остановился на седьмом этаже, и Малко оказался в полутемном коридоре. Он миновал стеклянную дверь, и полноватая секретарша, взяв его визитную карточку, положила ее на крохотный письменный стол, пахнущий сыростью. Глядя на грудь девушки, прикрытую скромной белой кофточкой, Малко подумал, что сингапурские китаянки отличаются от своих соплеменниц в Гонконге или на Тайване. Они казались более упитанными, выделялись полными бедрами и высокой грудью. Это была другая раса. Раса Ли Куана Ю.
Своим угреватым лицом Джуронг Сантори напоминал слегка заплесневелый рахат-лукум. Его голова беспрестанно поворачивалась, словно у тех игрушек на пружинках, которые иногда помещают за стеклом автомобиля. Большие маслянистые глаза смотрели на Малко с деланной заинтересованностью. Он как-то преувеличенно выражал свой восторг, свое улыбчивое радушие. Лысый, с выдубленным лицом и длинным крючковатым носом, он напоминал старую и опытную хищную птицу.
– Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам, – говорил Джуронг, – но мне известно не очень-то много.
Он поднялся, подошел к двери, проверил, крепко ли она заперта, и закурил сигарету.
– Тан Убин приносил мне иногда экономическую информацию. Это был очень хороший журналист, но зачастую ему не удавалось публиковаться из-за цензуры. Тогда он пытался продать эти сведения.
– Так произошло и с Тонгом Лимом?
– Вот именно. Тан говорил мне, что располагает информацией, которая могла бы заинтересовать... ну, скажем, некоторых лиц. Если бы ему компенсировали ее стоимость... К сожалению, произошел этот несчастный случай. Впрочем, газеты о нем писали... Тан остановился по естественной нужде на краю болота и был схвачен крокодилом. Его тело нашли на другой день...
– Это ужасно, – согласился Малко. – Но кто-нибудь был в курсе его дел?
– Никто, – ответил Джуронг Сантори с грустной улыбкой.
– А его жена?
Индиец казался удивленным.
– Не думаю... Но я могу дать вам, если хотите, адрес. Если не застанете дома, то найдете ее на работе в торговом агентстве «Чайнез эмпориом». Это над рестораном «Пекин», на Орчард-роуд. Она меня знает. Сакра была потрясена смертью Тана...
Он взял черную тетрадь, раскрыл ее, написал что-то и протянул записку Малко. Казалось, он хочет только одного: чтобы посетитель поскорее ушел. Словно присутствие гостя внушало ему страх.
– А Лим? – спросил Малко.
Джуронг Сантори еще больше сник.
– Это один из самых богатых людей в Сингапуре. У него повсюду друзья.
– Кажется, он исчез?
Овальная голова закачалась сильнее, и мягкий голос прозвучал с оттенком возражения:
– Я не знаю, газеты об этом не сообщали... Нужно спросить в его офисе. Это недалеко, на Шентон-вэй. Но может быть, он в отъезде. У него повсюду много дел...
Было видно, что ему не хотелось вникать в дела таинственного и могущественного китайца. Малко встал. Больше ему не удастся ничего извлечь из разговора.
– Я полагаю, что вы сможете оказать мне более существенную помощь, – сказал он с ноткой угрозы в голосе.
Джуронг Сантори вдруг представил себя изгнанным из сингапурского рая со своими пятью детьми.
– Подождите, – сказал он, – Есть один человек, который смог бы, пожалуй, вам помочь. Это австралиец. Он немного, как бы это сказать, авантюрист... Зовут его Фил Скотт. У него широкие знакомства.
– Где его можно найти?
Индиец снова показался смущенным.
– Я знаю, что он сменил адрес, а нового у меня нет. Но он часто бывает по вечерам в баре отеля «Гудвуд». Там вы его легко найдете.
Они вышли из кабинета. В коридоре индиец, наклонившись к Малко, тихо сказал, словно почувствовав угрызения совести:
– Если вы увидитесь с мистером Скоттом, будьте осторожны. Я думаю, он бывает замешан в опасных делах.
– Спасибо, – сказал Малко.
Он пошел по слабо освещенному коридору, спрашивая себя, чего так боялся Джуронг Сантори. Пунктов, с которых можно было начать расследование, оказалось очень мало. Офис Тонга Лима. И вдова журналиста-шпиона. Смерть человека, интересовавшегося делами Тонга Лима, не могла остаться без внимания, даже если это был несчастный случай.