– Ты хочешь потратить на землянку это? – спрашиваю я, понимая, что Тьер жертвует своей последней дозой средства «регенерин», способного привести в чувство, вернуть из шокового состояния.
– Это мой выбор, Старший.
Датчик сверху шприца загорается светло-голубым. Готово.
Ксавьер вводит средство в левое предплечье землянки. Он не отрывает жадного взгляда от лица самки. Губы Младшего едва шевелятся, как будто он разговаривает с ней.
– Она не слышит, тупица.
– Пошёл на хрен, – огрызается Ксавьер. – Обработай ей руку, чтобы заражение не пошло дальше. Ты же умеешь.
Приходится сделать это. Пальцы как будто только и ждут разрешения, чтобы дотронуться до тонкокостного, хрупкого тела.
Я вскрываю упаковку и разматываю эластичную ленту. Выдавливаю на рану гель и налепляю повязку. Она автоматически сжимается вокруг тонкого запястья землянки. Когда надо будет сменить повязку, белый прямоугольник индикатора почернеет. Дело сделано. Надо отпустить руку самки из своей ладони. Но я всё ещё держу её, удивляюсь контрасту в цвете кожи и размере наших ладоней. Зачарованно изменяю свою руку, ухмыляясь мыслям. Пальцы землянки теряются среди длинных пальцев с острыми ногтями. Молочная белизна узкой ладони кажется случайным пятном поверх защитного хитина на моей руке.
– Развлекаешься? – беззлобно спрашивает Ксавьер, поглядывая на часы.
Лекарство вот-вот должно подействовать. В томительном ожидании Ксавьер наклоняется очень низко, разглядывая лицо самки. Кажется, я ошибся. Тьер передвигается, водит по тонкой коже шеи губами, прихватывая зубами.
– Не время играть. Ты не с кейррой (любовницей)!
Ксавьер фыркает.
– Тебя забыл просить, Старший, как обращаться со своей женщиной.
– Это не твоя женщина, а самка. И нам надо убираться отсюда поживее. Нет времени ждать, пока она придёт в себя!
Я злюсь, фонтанирую недовольством, потому что чувствую нестерпимое жжение и жажду. Хочется этой дряни, едва не мёртвой, лежащей на коленях Младшего. Она отощала ещё больше. Грудная клетка едва поднимается, но грудь всё равно смотрится вызывающе дерзко.
Перед глазами всё плывёт. Во рту становится невыносимо сухо, когда взгляд, будто намагниченный, возвращается к безвольным бёдрам. Я двигаюсь вперёд, сам не зная, чего сделаю в следующий момент.
Внезапно самка просыпается. Взгляд сначала затуманенный. Но он быстро меняет своё выражение на осмысленный, тревожный, а потом полыхающий такой ненавистью, что я ощущаю её всей своей кожей. Я посылаю ей такую же порцию горячего привета в ответ. Самка дёргается.
– Лежи, Эллен. Лежи!
Ксавьер одной рукой удерживает самку. Второй рукой успокаивающе гладит по волосам.
– Ты так далеко спряталась, маленькая Эллен. Нам пришлось постараться, чтобы найти тебя. Но я же говорил, что мы увидимся! – Ксавьер говорит мягко и вкрадчиво, словно мурлычет. – Ты рада, маленькая? Рада? Я очень рад нашей встрече.
Взгляд Эллен мечется от меня к Ксавьеру и обратно. Чувствую, как мои губы растягиваются в оскале. Он появляется сам по себе. Самка напарывается на мой взгляд и торопливо отводит глаза. Ей предпочтительнее смотреть на лицо Ксавьера с блуждающей лукавой улыбкой.
– Как вы нашли меня?
– Очень просто. Вы, земляне, предсказуемые. А тебя сгубила твоя жадность, – резко говорю я. Потом перехожу на наш язык. – Ксав, поднимай её. Пора валить.
Я встаю первым. Ксавьер натягивает на запястье обнажённой землянки широкий, чёрный браслет. Надо же, Тьер позаимствовал у кого-то из наших костюм, обволакивающий тело как дополнительный защитный слой.
Ксавьер поднимает самку, держа её крепко, но бережно. Я отворачиваюсь, но всё равно будто всей своей спиной чувствую, как пальцы Ксавьера задерживаются не там, где нужно. На тонкой шее и на выступающих ключицах, на впалом животе землянки.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Лекарство должно было подействовать.
– Не знаю, – растерянно отвечает землянка, проводя по своему телу ладонями. – Странные ощущения. Очень…
Глава 23. Саймон
Самка пристально смотрит на лицо Ксавьера. Я чувствую, что его ломает жаждой. Напряжение повисает такое сильное, что двинется хоть один из нас – и произойдёт взрыв.
Самка не выдерживает первой.
Шаг вперёд. Крошечный, но сдвигающий с места абсолютно всё. Тонкие руки схлёстываются за спиной Ксавьера. Эллен льнёт к нему всем телом, запрокидывая голову. Вытягивается вперёд и вверх, как зелёные растения тянутся к солнцу.
– Тьер! – предупреждающе шиплю я, сгорая в этот момент от бешенства или от чего-то иного. Чужеродного и уродливого, такого же, как противоестественная связь с этой земной самкой.