Это не значит, что она не храбрая.
Она ни разу не заплакала, и не проходило дня, чтобы она не пыталась разорвать эти гребаные оковы.
Вчера доктор Байрам удалил капельницу и сказал, что Лара хорошо поправляется.
Пробуя сегодня другую стратегию, я закрываю за собой дверь и сажусь на стул. Достав пистолет из-за спины, я достаю обойму.
Когда я поднимаю глаза на Лару, говорю:
— За каждый правильный ответ я извлеку пулю. К тому времени, как я закончу допрашивать тебя, я использую оставшиеся пули на тебе.
Я смотрю, как страх темнеет в ее глазах, пока они не становятся почти как ночное небо, светло-голубые крапинки сияют, как звезды.
Глаза женщины – это нечто иное. Она может сохранять нейтральное выражение лица, но ее глаза выдают ее эмоции.
— Почему ты была в Aqua? — Я спрашиваю в сотый раз.
Лара делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
— Чтобы принести ужин для мистера Мазура.
Снова мои мысли возвращаются к сцене возле ресторана. Потрясенное выражение лица Лары. Ее вспышка гнева. Ее страх. Как она заказала еще одно блюдо и ушла, не взглянув на наш столик.
К сожалению, я действительно начинаю ей верить.
Мой большой палец двигается, выбрасывая пулю. Я кладу патрон на подлокотник.
Глаза Лары расширяются, и я наблюдаю, как в них появляется облегчение.
— У Мазура есть какие-нибудь романтические отношения?
Ее лоб хмурится, и на долю секунды она выглядит отчужденной.
— Насколько мне известно, нет.
Я сосредотачиваюсь на эмоции, которой она позволила проскользнуть сквозь свою защиту.
— Почему тебя отталкивает этот вопрос?
Она пожимает плечами. Ее взгляд устремляется к обойме в моей руке, прежде чем снова встретиться со мной глазами.
— Трудно представить, что мистер Мазур может быть близок с кем-то в каком-либо смысле.
— Ни подруг? Ни жен?
Она качает головой.
— Ни одной, которую я видела.
Я извлекаю еще одну пулю. Когда я кладу ее рядом с другой, Лара расслабляется еще больше.
Допросив женщину, я узнал пару вещей. У нее нулевая преданность к Мазуру. Я понятия не имею, на что была похожа ее жизнь, но могу представить, что она была не очень хорошей. Я слышал, что у Мазура есть привычка убивать своих сотрудников за малейшее нарушение.
Может, у Лары и выразительные глаза, но я никогда не видел в них ни проблеска надежды. Эта женщина была приучена выживать любой ценой, а это значит, что если бы у нее была информация о Мазуре, она бы отдала ее, чтобы спасти себя.
Моя единственная надежда в том, что она знает что-то, о чем не подозревает. Работая в особняке, она могла подслушать что-то ценное, что для нее ничего не значило.
— Как тебе удалось прожить двадцать два года?
На мгновение она хмурится, прежде чем черты ее лица снова становятся невыразительными. На этот раз свет в ее глазах тускнеет.
Когда она не отвечает мне сразу, я медленно повторяю.
— Работая на Мазура, как ты продержалась двадцать два года? — Чтобы вызвать у нее реакцию, я добавляю. — Я могу только предположить, что ты представляешь для него ценность. Он, должно быть, заботится о тебе.
Черты лица Лары напрягаются от вспышки ненависти. Опять же, это всего лишь на мгновение.
— Я ничего для него не значу. Я выжила, выполняя свою работу и не создавая проблем.
Чтобы подбодрить ее, я вынимаю еще один патрон из обоймы и кладу его на подлокотник.
— Как ты объяснила ему испорченный ужин?
Я наблюдаю, как все эмоции покидают ее глаза, пока они почти не кажутся безжизненными.
— Я не сказала ему.
Я мгновение смотрю на нее, но на этот раз с ее стороны нет нарастающего страха.
— Но кое-то случилось, — бормочу я.
— Я опоздала.
Впервые с тех пор, как я взял ее в плен, Лара, кажется, полностью отключается. Я и сам много раз делал это раньше, и я понимаю пустоту в ее глазах.
Из любопытства я спрашиваю:
— И?
— Я был наказана.
Что напомнило мне.
— У Мазура хранится пуля с твоим именем на ней?
Она немедленно кивает.
— Да.
— Знаешь ли ты кого-нибудь из близких Мазура, у кого нет пули с вырезанным на ней их именем?
Она медленно качает головой, и только тогда я понимаю, что она убрала волосы в пучок.
— Я никогда не заглядывала внутрь коробки, — отвечает она.
Я вытаскиваю еще одну пулю из обоймы.
— Тем не менее, мне интересно, как ты продержалась так долго.
В ее глазах снова вспыхивает искра жизни.
— Мистер Ковальски работал на мистера Мазура с тех пор, как мне исполнилось пять. Я не единственная, кому удалось остаться в живых.
— Кто такой Ковальски?
— Главный дворецкий.
Я помню пожилого мужчину, который говорил от имени группы в подвале, и предполагаю, что это Ковальски. У меня есть люди, размещенные в доме на случай, если Мазур окажется настолько глуп, чтобы вернуться. Я попрошу их допросить дворецкого.