– Да?
– Ах, вот ты где, – сказал Бен нейтральным голосом, положив пластиковые пакеты на пол.
– Скажи мне, что здесь происходит? – нотки скептицизма просочились в голос Бена.
– Что ты имеешь в виду? – невинно спросил Нильс.
– В ванной лежит одежда, ты выглядишь....
Он замолчал на минуту. Я только слышала свое собственное дыхание и смотрела на белый потолок
– Черт возьми, Нильс! – взорвался Бен.
– Ничего не было!
– И я должен тебе поверить?! Я же знаю тебя!
Нильс раздражено застонал, и я увидела в своем воображении, как он провел пальцами по волосам.
– Она наш заложник! – Бен подчеркнул громко каждое слово.
– Я знаю! – взревел Нильс в ответ.
Опять все затихло. Слабые солнечные лучи падали через окно на кровать, и я перевела взгляд с потолка на зеленое море листьев, слегка подрагивающих на ветру.
– Ты?.. – услышала я вдруг голос Бена.
– Не знаю. Возможно. Может и нет.
– Ты понимаешь, что через три дня она уйдет?
– Да.
От горечи в голосе Нильса у меня пробежал холодок по спине. Таким я никогда его еще не слышала. Я видел злую и хорошую его сторону, но это было чуждо мне. И то, о чем они говорили?
Возможно о том, что он лишил меня девственности. Или что он зашел слишком далеко. Это не имело значения. Потому что мне оставалось менее трех дней. Мое сердце кольнуло от мысли о том, что я их скоро оставлю.
Глава 18. Плохой сон
Я перевернулась на своей стороне кровати и посмотрела на зеленое море листьев за окном, которое впервые увидела в день похищения. В то время оно казалось зловещим, почти фатальным, но теперь я видела тоску и тепло в этой зелени. Я впилась пальцами в ткань одеяла и почувствовала, как во мне растет отчаяние. Через три дня я этого больше не увижу. Через три дня моя жизнь окончена. Я стану безжизненной оболочкой, какой я была раньше, и буду жить дальше словно зомби. Воспоминания о похищении я не стану допускать в свою голову. Дрожь пробежала по спине, когда перед моим внутренним взором появился образ отца. Я уже чувствовала его удары и свой гнев. Горячие слезы тихо бежали по моему лицу и падали на белую подушку. Медленно я закрыла глаза и попыталась сдержать слезы. Я не знала, от чего вдруг почувствовала такую усталость, но как только я закрыла глаза, я тут же ускользнула от ужасной реальности.
Я была на кухне. Передо мной стояла мама, и слезы текли по ее лицу. Хотелось подойти к ней, обнять ее, но я чувствовала большую ладонь на своем плече, которая меня сдерживала. Что-то острое приставил кто-то к моей шее. Все было размыто. Единственное, что я знала наверняка, что все было очень плохо. Я почувствовала страх и слезы. Я позвала маму. Мое плечо немедленно освободили, и рука зажала мой рот.
– Замолчи! – крикнул на меня кто-то.
Я узнала знакомый голос моего отца, но мне стало еще более страшно, когда я услышала необузданную ярость в его словах.
– Пожалуйста, оставь ее! – умоляла мама.
– С кем ты встречаешься? И, клянусь, если ты мне солжешь, я перережу ей горло, – воскликнул мой отец, прижав нож сильнее к моей шее.
Мне хотелось кричать, когда нож надрезал кожу на моей шее, и что-то горячее побежало по ней вниз. В ужасе мама вскрикнула, Отчаяние застилало ее глаза.
– Нет никого! Пожалуйста, отпусти ее!
Мама оперлась на стол и заплакала еще сильнее. Ее глаза были опухшими и красными.
– Я клянусь тебе, если ты солгала мне, я убью ее!
– У меня действительно никого нет! – крикнула мама и отчаянно провела рукой по волосам. Вечность мы стояли так. Нож был прижат к моей шее, а мой отец яростно смотрел на мать. По его дыханию я понимала, насколько разозленным он был, и молилась, чтобы он ничего не сделал моей матери. Слишком много раз он избивал ее.
Внезапно меня грубо оттолкнули, и я чуть не упала на осколки посуды, лежащие на полу. Но мама поймала меня и прижала к себе. Она прижала меня к груди так, что я могла смотреть через ее плечо. Я видела себя в зеркале и узнала свое детское лицо. На моей шее алела кровь, а моя мать качала меня. Она что-то бормотала, но я ничего не понимала. Я услышала громкий хлопок двери и поняла, что отец ушел. Но я знала, что он вернется. Я снова посмотрела на себя в зеркало и увидела отчаяние в своих глазах.
Я внезапно проснулась, чувствуя, как кто-то схватил меня за плечи и потряс. Я медленно открыла глаза и увидела лицо своей матери.
– Франциска, – услышала я. Чудесный запах лаванды забился в мой нос, и легкая улыбка прокралась на мои губы.
– Мама, – прошептала я и посмотрела на нее. На ее лице было отчаяние.
– Ты должна выслушать меня внимательно, Франциска, понимаешь меня?
Нахмурившись, я молча кивнула.
– Независимо от того, что папа сделает, он не имеет права причинять тебе боль. Если он сделает что-то тебе, иди к миссис Джефферсон, она позаботится о тебе. Или иди к своим учителям. Ты меня понимаешь? Если он сделает что-то, чего ты не захочешь, скажи об этом кому-нибудь. Ты понимаешь?
Сконфуженная этими словами и их значением, которое я не понимала, я кивнула.
Вдруг она взяла меня на руки и прижала к себе.
– Я надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь и не возненавидишь за это, – пробормотала он мне на ухо. Она отстранилась от меня и нежно обняла.
– Я люблю тебя, малыш. Никогда не забывай об этом.
Потом она развернулась и выбежала из моей комнаты. Ее черное длинное пальто развевалось вокруг ее ног. Я опустила голову на подушку и прислушалась. Мягкий щелчок двери дал мне понять, что моя мать ушла, но я не знала, куда и на сколько. Неприятное ощущение разлилось во мне, мне стало холодно. Я посильнее закуталась в одеяло. Вдруг я почувствовала себя брошенной. Я знала, что никогда больше не увижу свою маму. Она так попрощалась со мной.
Я открыла глаза и уставилась на белый потолок. Холодный пот выступил у меня на лбу, мое дыхание было неровным. Я почувствовала это суровое ощущение заброшенности, так сильно, как в течение долгого времени не чувствовала, и дрожала, казалось, каждым сантиметром своего тела.
Дверь комнаты распахнулась, и я услышала испуганный и тревожный голос Нильса.
– Франциска?! Что случилось?
Прежде чем я успела что-либо сказать, он сел рядом и склонился надо мной. Белокурая прядь волос упала ему на лицо.
– Все хорошо. Просто плохой сон, – пробормотала я и оттолкнула воспоминания, которые сейчас крутились снова в моей голове. В ту ночь, когда мой отец узнал, что у моей матери был любовник она сбежала.
– Вот, блин... – услышала я голос Бена. Он смотрел на меня.
– Что? – спросила я, слегка испугавшись, услышав мой ужасно слабый голос.
– Что случилось? – он спросил теперь Нильса и бросился ко мне.
– Дурной сон, – ответил он, не моргнув глазом, – принеси ей что-нибудь попить, – указал он Бену, который вскоре исчез.
– Что ...? – прежде чем я смогла произнести мой вопрос, Нильс прервал меня.
– Что тебе снилось?
Я открыла рот, понятия не имя, что сказать.
Карие глаза пронзили меня.
– Мои родители, – прошептала я, а затем почувствовала горячие слезы на щеке.
Прежде, чем я могла сделать что-либо, Нильс взял меня на руки и крепко обнял меня. Жест, который я никогда не испытывала с такой любовью. Ни один из нас не сказал ничего. Мы просто сидели. Я оплакивала свое прошлое, в то время как Нильс нежно качал меня на руках. Он только обнимал меня, но и этого было достаточно.
Глава 19. Желания.
Я слышала, как дверь спальни открылась, и тихо вошел Бен. Не отпуская меня, Нильс взял у него стакан воды. Кивнув, Бен вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Мягко поглаживая меня по моим длинным каштановым волосам, Нильс немного отстранился, чтобы приложить к моему лбу что-то прохладное. В его взгляде не было того холода, вместо этого в нем светилась нежность и что-то вроде любви и счастья, которые отвлекали меня от моего кошмара и успокаивали. Нежно приподняв мой подбородок, так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза, он скользил влажной тканью по моему лицу. Холодный пот медленно исчезал, а мой пульс успокаивался. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, чтобы немного отдохнуть.