– Где еда?
Я слегка вздрогнула, когда его громкий голос прорвал тишину...
– В холодильнике, – ответила я.
Он издал громкий стон и подошел к холодильнику, но прежде чем он смог открыть его, зазвонили в наш дверной звонок. К моему удивлению, он сам пошел открывать дверь. Обычно он всегда отправлял меня.
Не думая об этом, я продолжила мыть посуду. Но спустя несколько секунд из холла послышались знакомые голоса. Остановившись, я прислушалась.
Я закрыла глаза, когда поняла, что гостями были Кай и Лукас.
– Пожалуйста, не надо, - прошептала я, пытаясь найти в себе смелость.
Я думала, что ничего не случится, потому что услышала, как закрылась дверь, и как отец вернулся на кухню.
Я было облегчено выдохнула, но тут меня вдруг грубо схватили за руку и развернули.
– Я тебе разве не говорил, что никто не имеет права прикасаться к тебе кроме меня?!
Я смотрел в его красное от гнева лицо, но на этот раз страх перед побоями не смог остановить меня.
– Никто, абсолютно никто, не имеет права прикасаться ко мне без моего разрешения, – прошипела я, после чего он поднял руку. Закрыв глаза, я стала ждать боли.
Глава 22. Прощание
Громкий лай вырвал меня из кошмара и спас от ударов отца. Воспоминания в виде снов пробрались на передний план и роились в моей голове. Мое сердце колотилось, когда я, приоткрыв глаза, посмотрела на разбуженный солнцем лес.
Пока я следила за игрой света, я вспомнила Кая и Лукаса. Они учились в моем классе, и я даже какое-то время встречалась с Каем.
Сон был о том дне, когда мой отец в последний раз трогал меня. О том дне, когда я дала ему отпор.
Что-то шершавое и мокрое коснулось моей щеки, и я уловила запах собачей еды.
– Брауни, от тебя воняет! – сказала я, поморщившись, большому коричневому Лабрадору, который сидел рядом с диваном и весело смотрел на меня.
Я медленно села и увидела Нильса, который что-то искал в шкафу. Бен молча сидел за столом и смотрел на листы бумаги, разложенные на нем. Брауни один раз громко гавкнул, и парни посмотрели в его сторону. А так как пес сидел рядом со мной, то и я попала в их поле зрения.
Не говоря ни слова, они оба уставились на меня.
У меня перехватило дыхание. Было такое чувство, будто я стою на сцене перед тысячами людей, и должна что-то спеть.
Но прежде чем я могла что-то сказать, Бен бросил мне пальто.
– Надень это, – сказал он и бросил на Нильса строгий взгляд.
Я натянула пальто, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Я наслаждалась в последний раз безопасностью этого места, которая исчезала все больше и больше, и чувствовала слезы в глазах.
– Пойдем, – прозвучал голос.
Я открыла глаза. Передо мной стоял Бен. Но вместо привычной улыбки, его губы были сжаты в тонкую линию.
Я встала с дрожащими коленками и последовала за Нильсом и Беном на улицу. Я пыталась запомнить каждую деталь этого дома, а когда я спускалась по деревянной лестнице вниз, мои глаза задержались на картинах Нильса. Остановившись, я попыталась запомнить их, понять все чувства, чтобы они всегда были со мной. Красота была неописуемая, и я могла поклясться, что каждая линия была нарисована с любовью.
– Нет, приятель. Ты должен остаться здесь.
Мягкий голос Нильса и визг Брауни заставили меня оторвать взгляд от картин.
Он встал на колени перед лабрадором, который смотрел на него большими грустными глазами и почесал его за ушами.
Я прошла последние несколько ступеней и остановилась рядом с Беном, который наблюдал за этой сценой.
Едва Брауни меня увидел, как вскочил и подбежал ко мне. Он сел передо мной, лая. Но попрощаться с ним я не успела, потому что Бен, схватив меня за руку, потянул за собой. Я бросила последний взгляд на Брауни, который хотел было побежать за мной, но ему помешал Нильс. Он быстро закрыл за собой дверь, оставляя собаку в доме, и визг Брауни разнесся по лесу.
Я знала, что Нильс не мог спокойно вынести такое, и посмотрела ему в глаза. Я надеялась увидеть в них что-то от того доброго парня с теплыми глазами, которого я видела последние несколько дней. Вместо этого меня встретил ледяной взгляд, и я отвела глаза.
Я повернулась спиной к нему и слезы медленно потекли из моих глаз.
Бен грубо дернул меня за руку, и я чуть не споткнулась об огромный корень, торчащий из земли. Я сумела удержать равновесие и попыталась идти в одном с ним ритме. Во время всего путь через лес в моей памяти мелькали, как фейерверк, воспоминания, и каждое следующее было еще более красивым, чем предыдущее.
Я была так сосредоточена на сдерживании своих слез, что не заметила, как мы дошли до опушки леса. На извилистой дороге стоял уже знакомый мне джип.
Бен открыл заднюю дверь и небрежно толкнул меня внутрь. Я ударилась голенью о дверь. Я знала, что там будет синяк. Но у меня они были везде. Так что, какая разница?
Бен завел двигатель, а Нильс сел рядом со мной. Пристегнувшись, я смотрела на пейзажи, мелькающие в окне.
Я была на пути домой.
Я вскоре снова увижусь с отцом.
Я больше никогда не увижу этих парней.
Я вернусь к прежней жизни.
Я снова буду одна.
Что-то изменилось со времени моего похищения?
Я сомневалась в этом.
Единственное, что изменилось, так это то, что мной заинтересовались. Я была похищена двумя преступниками, которых считала теперь привлекательными. Я должна была рассказать в полиции всю правду, каждую деталь, каждое воспоминание, но это разорвало бы мне сердце. Я впервые чувствовала себя целой.
На протяжении всей поездки я тупо глядела в окно, не замечая ничего вокруг. От гнетущей тишины в машине не спасало даже радио.
Я попыталась сосредоточиться,
но моя попытка была прервана громким ревом. Я нахмурилась и выглянула в окно в поисках источника шума. Над нами кружил полицейский вертолет.
Мы были на месте.
Я посмотрела в лобовое стекло мимо водителя.
То, что я увидела там, заставило меня оцепенеть.
Полиция, пожарные, скорая помощь, телевидение и мой отец, стоявший с чемоданом в руке.
У меня по коже поползли мурашки, мои раны снова начали кровоточить.
Бен подъехал и резко затормозил в десяти футах от моего отца, который холодно вглядывался в автомобиль. Я вцепилась в сиденье.
– Вылезай! – прозвучал равнодушный голос над моим ухом.
Хотя это и причиняло адскую боль моему сердцу, я повиновалась голосу Нильса. Такому приятному и ставшему близким за это время.
Я знала, что должна выйти из машины. Но не могла пересилить себя и снова встретиться с отцом. Нильс схватил меня за руку и вытащил из машины на горячий асфальт. Я переводила взгляд с отца на Нильса и обратно. Я видела, что они что-то говорили друг другу, видела, как они были напряжены, но я ничего не слышала. Я слышала только шум в ушах. Я слишком устала.
И мою руку теперь никто не держал.
Будто в замедленной съемке Нильс повернулся и побежал. Люди в форме пришли в движение. Но мои глаза следили только за моим похитителем, который сел в вертолет и печально смотрел на меня. Мне хотелось кричать, умолять его остаться или взять меня с собой, но c моих уст не сорвалось ни звука. Вертолет взлетел. Оглушительный шум стоял вокруг меня, а я смотрела, как Нильс исчезал в небе.
Краем глаза я заметила, как люди стали приближаться ко мне. Один из них схватил меня за руку и зашевелил губами так же, как и все остальные. Но мой мир оставался беззвучным.
Они ушли. Осознание этого пронзило мое сердце, как кинжал.
Я перевела взгляд на своего отца, который сердито смотрел на меня. Кто-то указал на мои синяки.
С большим трудом я произнесла два слова.
– Мой отец, – сказала я. Мой отец сделал это со мной.
Это было сказано шепотом, но все, кто находился вокруг меня, услышали это, так как глаза всех окружающих смотрели на него.
А потом все потемнело.