— Ой Мой Бог, — выдыхает она. Она прижимается ко мне, покачивая бедрами в моей руке. Мой рот скользит вверх по ее шее и подбородку, прежде чем она поворачивает голову, чтобы встретиться со мной. Она стонет, когда мой рот пленяет ее. Мои губы пробуют ее на вкус, и мой язык танцует с ее языком.
Ее тело дрожит и выгибается навстречу мне, ее бедра бесстыдно дергаются. Я рычу, погружая пальцы внутрь и наружу и поглаживая ее клитор. Ее стоны становятся все громче и отчаяннее, пока все ее тело не начинает трястись и покачиваться ко мне.
Посасывая ее нижнюю губу зубами и рычу, пронзая ее клитор. Зои вскрикивает, когда ее начинает бить судорога. И вдруг она снова кончает со мной. Точно так же, как в течение нескольких недель я умирал от того, чтобы снова почувствовать, как она кончает.
— Лев! — Она стонет мое имя, когда ее рот прижимается к моему. Я поглаживаю ее маленькую пизду во время оргазма, пока она не начинает дрожать и трястись рядом со мной.
Медленно вынимаю свои липкие пальцы из ее трусиков. Я отстраняюсь от нее, не сводя с нее глаз. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и заливается румянцем, когда я подношу пальцы ко рту, и обхватываю их губами, начисто высасывая прямо у нее на глазах.
— Иди прими душ, lastachka, — тихо рычу я. — Я принесу тебе твою одежду.
Глава 8
Зои
Мой пульс бьется так громко, что это заглушает звук брызг душа на моем лице. Я крепко закрываю глаза, все мое тело пульсирует от жара. Моя голова опускается, вода стекает по моему лицу, когда я цепляюсь за плитки передо мной.
Я хотела бы, чтобы то, что я чувствую, было стыдом, или сожалением, или отвращением к самой себе. Но чувство, которое копится глубоко в моей душе и покалывает кожу, имеет только одно название: желание.
Он может быть моим похитителем и моим тюремщиком. Но он также и моя фантазия. Он — мое мучительное желание и похоть. Он-монстр, который нажимает на все нужные кнопки. Я не знаю, что это говорит обо мне, но притворяться больше не могу.
Лев заставляет меня страдать от вожделения. Он заставляет меня голодать — нет, отчаянно желать большего. Я хочу, чтобы его руки всегда были на мне, и гораздо больше, чем его руки. Когда вода струится по мне, я вспоминаю ощущение его рта недели назад, и я сильно краснею.
Я помню, как его руки раздвинули мне ноги или наклоняли меня. Я помню ощущение его толстого члена, скользящего в меня, растягивающего меня. Я тихо постанываю и вспоминаю, какой влажной он сделал меня — как он заставил мое тело дрожать и дрожать.
Моя рука скользит между ног, касаясь того места, которого он касался всего десять минут назад. Но я со стоном отдергиваю пальцы. Дело не в том, что я не хочу снова испытать это чувство. Дело в том, что я знаю, что мое прикосновение уже не будет прежним. Это все равно, что иметь прекрасный вкус во рту и не хотеть съесть что-то еще, чтобы запятнать его.
Прикасаться к себе-это не означает, что он прикасается ко мне. Это даже близко не подойдет.
Я подставила лицо под струи душа, задыхаясь. Что со мной не так? А как насчет этого грубого, опасного, преступного мужчины от которого мне становится так чертовски жарко? Что насчет его непристойных слов и требовательных прикосновений, которые заставляют меня жаждать большего?
Я хмурюсь, когда понимаю, что на самом деле меня злит, как сильно он меня заводит. Потому что это чертовски несправедливо. Я сердито смываю остатки мыла с кожи, прежде чем закрываю воду.
Элегантное мягкое и большое полотенце окружает меня, как огромное одеяло. Я быстро вытираюсь и выхожу из великолепной душевой кабины, выложенной белой плиткой и украшенной серебром. Когда внезапно я задыхаюсь и замираю. Я слышу голоса по ту сторону двери ванной, в моей спальне. Я слышу мужской голос, который не похож на Льва, и мое сердце подпрыгивает. Я бросаю взгляд на дверь, убеждаясь, что она заперта, и подхожу ближе.
Мужчина говорит по-русски, и я слышу, как отвечает голос Льва. Я дрожу, гадая, какого черта он замышляет для меня сейчас. Слова “Волков” и “дьявал” продолжают повторяться. А потом я слышу свое имя.
Осторожно я открываю дверь ванной и выглядываю наружу. Лев стоит ко мне спиной, и он стоит лицом к Огромному зверю в человеческом обличье. Я имею в виду, что сам Лев огромен. Но парень, с которым он говорит, почти на полфута выше его, с еще более широкими плечами.
Но пока я слежу за ними, внезапно незнакомец смотрит мимо Льва. Его глаза останавливаются на мне, и его рот мгновенно закрывается. Он откашливается и чуть-чуть выпячивает подбородок. Но Лев мгновенно замирает и поворачивается.