Это ошибка. Мне достаточно знать только это.
— Я…
— Один глоток? — Она улыбается, закусив губу.
Дерьмо. Фитиль уже зажжен. И эта бомба взорвется у нас обоих перед носом.
— У тебя есть водка?
— Действительно? — Она смеется.
Я ухмыляюсь.
— По-моему, белое вино на вкус как сахар.
— Да, кажется, у меня есть немного в морозилке. — Она мелодично смеется.
— Что?
— Я имею в виду, ты же русский. Просто забавно, что ты просишь водки.
— Это я, — ворчу я. — Мистер клише.
Она проскальзывает к морозилке и открывает ее. Прохладный воздух обдувает ее, когда она тянется за бутылкой. Она поворачивается и тянется за стаканом, стоящим на полке. Я издаю стон, когда ее халат задирается так высоко, что я вижу мягкие изгибы ее тугой попки и намек на белое кружево на ней.
— Лед?
Все, что я могу сделать, это покачать головой.
— Нет. Спасибо тебе.
Она снова улыбается и поворачивается, чтобы налить водку. Мои глаза опускаются на то, как холодный воздух сделал ее соски еще тверже под шелком.
Господи, я что, похотливый подросток?
Я подхожу к ней, когда она протягивает мне стакан.
— Spasibo, ворчу я.
Она усмехается. — Spasibo! — Она чокается вином с моим бокалом, и я хихикаю.
— Spasibo это спасибо.
Она краснеет. — Черт, — хихикает она. — Я думала, это было, ваше здоровье.
— Это vashe zdorov’ye”
— Ну что ж, — она озорно улыбается. “vashe zdorov’ye тогда. — Она хмурится. — Как это было?
— Ochen’ khorosho. Spasibo za napitok.
Она с любопытством смотрит на меня с легкой усмешкой на губах.
— Э-э…
— Черт, извини. На мгновение я подумал, что ты русская.
Она закатывает глаза, краснея. Я ухмыляюсь.
Какого хрена я делаю, флиртуя с ней? Это очень, очень плохая идея. Я знаю, что мне нужно уйти. Но я чертовски уверен, что сам дьявол не смог бы утащить меня сейчас.
— Я сказал ”очень хорошо", — ворчу я.
Она усмехается.
— Ну что ж Spasibo, Лев.
Мы оба выпиваем, смотрим прямо друг на друга. Напряжение в комнате становится все гуще — потрескивает от энергии. И я чертовски хорошо знаю, что происходит. Я знаю, точно так же, как я знаю, что должен поставить стакан и уйти или выбежать обратно через заднюю дверь.
Это не девушка, флиртующая в баре. Это не первое свидание. Это девушка, которую я просто должен был “проверить”. Это лучший друг Фионы… ну, кем бы она ни была Виктору.
Я понимаю, что мой стакан пуст. Как и ее.
— Ты, э-э… — она краснеет. — Хочешь еще выпить?
Как будто нас обоих обвивает веревка, и она затягивается. Он сжимает нас все теснее, и выхода нет. И я тоже этого не хочу.
— Da, — рычу я.
Она сглатывает. Ее губы втягиваются между зубами, и я вздыхаю. Это так чертовски заманчиво. Он ловит мой взгляд и не отпускает. И я не знаю, как долго еще смогу пробыть здесь, не сломавшись.
Я не из тех, кто проводит одну ночь. Я не занимаюсь перепихонами. Я не сплю с женщинами, с которыми только что познакомился, и не заинтересован в этом.
Но это что-то другое. Это похоже на то, как будто я тону в ней, и мне хочется нырнуть под воду и никогда больше не выныривать, чтобы глотнуть воздуха.
Она поворачивается и идет к морозилке. Она открывает его и достает бутылку, поворачиваясь, чтобы вернуться к кухонному острову. Дверь морозильной камеры закрывается, когда она делает шаг ко мне. И вдруг я смотрю на нее совершенно идеальные, голые сиськи.
Зои ахает, становясь ярко-красной, когда она отворачивается. Чертыхаясь, дергает за край халата, зацепившегося за дверцу морозилки. Она выдергивает его и быстро обхватывает тонкий шелк вокруг себя. Ее плечи вздымаются. Даже несмотря на то, что она наполовину отвернулась от меня, я вижу ее румянец сквозь завесу светлых волос.
Но на самом деле все, что я вижу, — это то, что я только что видел. Поставив свой стакан. Я двигаюсь вдоль островка к ней в оцепенении. Она поворачивается, тихо задыхаясь, когда я двигаюсь к ней.
— Я…
Она всхлипывает, когда я вырываю бутылку водки у нее из рук. Я выдергиваю колпачок зубами, выплевываю его и делаю глоток. Мне это нужно, иначе я могу взорваться. Я ставлю его на стол, и она тяжело дышит, глядя на меня снизу вверх.
— Это… это был несчастный случай, — выдыхает она.
— Ты сегодня какая-то неуклюжая.
— Да, — шепчет она. Ее язык облизывает губы. Ее щеки вспыхивают. Ее соски напрягаются под шелком халата. — Хорошо, что ты был здесь, — хрипло говорит она.
— Хорошее дело.