— О, это так грустно, — сказал Ликос, качая головой и подталкивая Марит к лифту, — быть брошенной у алтаря.
Возгласы были слишком громкими. Марит стиснула зубы, когда он провел картой перед сканером.
— Лично я считаю, что он бросил ее из-за этого платья, — добавил Ликос, когда двери лифта начали закрываться.
Глава 2
Почему он это сказал?
Марит знала, что это верх нелепости — злиться на Ликоса из-за его комментария о платье. Она знала, что оно совершенно не подходило ей ни по фигуре, ни по цвету. Но его слова все же больно задели ее.
Это было ее свадебное платье! Но оно так и не выполнило свою роль, потому что он появился в ее номере, перекинул ее через плечо и похитил. Из-за долгой поездки на лифте на самый верхний этаж Марит начинала злиться все больше и больше, а Ликос, казалось, наоборот, расслабился.
Нет. Хуже того, он просто наслаждался ее гневом.
Ликос тронулся с места вместе с открывшимися дверями, выйдя прямо в квартиру, от которой у нее захватило дух. Марит посетила со своей семьей несколько невероятных домов во время их дипломатических туров, но в этой квартире царила такая изысканность, которая много говорила о мужчине рядом с ней.
— Ты живешь здесь, — догадалась она, наблюдая, как он уверенно перемещается по квартире.
— Иногда, — бросил он через плечо, направляясь к неприметному, но явно хорошо заполненному бару. Хотя его ответ мало что рассказал ей о странном саркастичном греке, квартира говорила о многом.
Высокомерный. Богатый. Мужественный.
— Ты ведь не один из людей моего брата? — спросила принцесса, когда ее уверенность в том, что она знает, что происходит, начала испаряться. Этот человек, этот Ликос Ливас, совершенно не походил на сотрудников службы безопасности, которых она знала по Свардии.
— Нет.
В этом единственном слове было столько высокомерия! Она так поразилась его надменному виду, что не сразу поняла смысл его слов.
А потом страх скрутил ее живот. Это не ее брат заказал похищение? Неужели за этим стоят какие-то люди, надеющиеся нажиться на восхождении ее брата на трон? Ее пальцы сжались в кулаки, и она начала осматривать комнату в поисках выхода.
Поняв, о чем она думает, Ликос вздохнул:
— Ты спокойно ждешь, пока я вытащу тебя из отеля и привезу в свою квартиру, а теперь начинаешь паниковать?
Хотя тон голоса ясно показывал, что его не впечатлили ее навыки самообороны, он еще не слышал ее крика. Она уже собиралась открыть рот, чтобы сделать это, когда…
— Адажио!
— Что? — недоверчиво спросила Марит.
— Александр сказал мне пароль. — Ликос пренебрежительно махнул рукой. — Адажио. Имя твоего домашнего хомячка. Твой пароль, — повторил он, словно разговаривая с ребенком. — Чтобы ты знала, что он послал меня за тобой.
Марит закрыла рот, но продолжала смотреть на него, пока не поняла, о чем он говорит. Только ее брат и сотрудники службы безопасности Свардии знали ее кодовое слово. Значит, кто-то из СБС продал эту информацию.
Но зачем кому-то использовать ее для шантажа короля Свардии? Если бы они не узнали правду о Фрейе…
— Хорошо, сделаем паузу. Я отсюда слышу, как бурлит твой мозг. — Ликос вздохнул и передал ей свой телефон. — Вот.
Это был видеофайл. Она нажала кнопку воспроизведения и увидела лицо своего брата.
«Марит, я доверяю Ликосу. Ты тоже можешь ему доверять. Он вернет тебя домой, и мы все уладим. А пока оставайся с ним. И не выходи замуж!»
Марит чувствовала себя ужасно, увидев темные пятна под глазами брата. Он выглядел измученным, и, хотя он пытался говорить шутливо, она слышала глубокое разочарование в его голосе. Это разочарование свидетельствовало о весе короны и страхе за своих сестер. Марит стало стыдно.
Ведь Александр изо всех сил пытался защитить Фрейю.
Ни Марит, ни ее сестра не хотели создать проблем старшему брату. Он будет править Свардией честно и гордо, сделает все возможное для своей страны. Просто Марит хотела войти в свою новую королевскую роль замужней женщиной. А это уже было невозможно.
Она кивнула, возвращая телефон Ликосу. Жаль, что он видел видео. Сбежавшая избалованная принцесса, доставившая проблемы своему брату. Она не могла встретиться с Ликосом взглядом, поэтому уставилась на окна, выходящие на искусно спроектированную террасу на крыше, с которой можно было видеть весь Париж.