– Как и мы, – вставила Калли, поджав губы.
– Как же! Где-то я уже это слышал, – фыркнул Гэйб и ударил лошадей по крупу.
Он смотрел вслед, пока экипаж не исчез из виду. Когда Гэйб убедился, что их никто не преследует, его дыхание выровнялось. Он победил в драке четырёх мужчин и до сих пор стоял на ногах, но Калли сумела нанести ему такой удар, от которого он не мог оправиться.
Когда она возникла на пороге, размахивая пистолетами. Спеша ему на помощь. Ему. Она рисковала собой, стремясь помочь мужчине, который в силах и сам позаботиться о себе. Он восемь лет сражался на войне и выжил.
Сумасшедшая женщина. Она не имела понятия, как обстоит дело между мужчиной и женщиной. Это он должен защищать её, а не наоборот.
Гэйб проверил связанных бандитов у задней двери. Они до сих пор были без сознания. Он испытывал большой соблазн сдать этих трусливых наглецов властям, но он дал слово и поэтому не сделает этого. Первый раз в жизни он не мог совершить то, что представлялось ему правильным.
Он осмотрел коттедж. Двери и окна сильно пострадали. Он решил завтра же послать сюда кого-нибудь, чтобы исправить причинённый ущерб. Потом поправил коврики на полу и пару покосившихся картин.
Гэйб не мог выбросить все из головы: ни одна женщина ещё не пыталась защитить его. Он не имел представления, как к этому отнестись. Она знала его всего лишь день, даже меньше.
Он обернулся, услышав какой-то звук. Ничего. Вдруг он заметил какое-то движение около буфета. Он наклонился и, заглянув под него, увидел большого, уродливого, старого, рыжего кота, который, судя по шрамам, побывал во множестве битв и таращился на Гейба одним уцелевшим глазом.
– Ты же не можешь быть тем самым, дорогим маленьким Кисонькой, – сказал Гэйб. – Тебя надо было бы назвать Циклопом или Одиссеем.
Кот не сводил с него взгляда. Обрубок, который с трудом можно было принять за хвост, воинственно задрался вверх. Кот, хоть и выглядел жалко, чувствовал себя хозяином дома.
– Давай, вылезай, Кисонька, старый негодник, – Гэйб подлез под буфет, пытаясь вытащить кота, но тот сбежал, как следует его исцарапав. Гэйб выругался, вытащил раненую руку и перевязал её носовым платком, и, бормоча что-то успокаивающее, попытался ещё раз. Платок оказался изодран в клочья, а к уже имевшимся на его руке царапинам прибавились новые.
– Послушай, старая образина, я не собираюсь тебя обижать, просто хочу вернуть этой бедной обманутой женщине её милого котика.
– Где принзесса? – раздался над ним голос, и тут же голова Гэйба чуть не раскололась от боли.
– Принцесса? Какая принцесса? – как в тумане произнес Гэбриэл. Вдруг сапог врезался ему прямо в пах. Гэйб сложился пополам, застонав и проклиная свою собственную глупость. Их было, по меньшей мере, трое. Его застали врасплох, с головой под буфетом, как какого-то простака или новобранца.
Их главарь, обутый в сверкающие сапоги для верховой езды с серебряными шпорами, прорычал:
– Не трать моё время, простолюдин! Мне нушна принзесса и её сын!
– Не имею представления, о чём вы говорите. Не знаю никаких принцесс, – Гэйб попытался вырваться, но чей-то другой сапог припечатал его руку. Боль была невыносимой.
– Скаши нам, где они, принзесса и принз!
– Ни разу в жизни не встречал принцесс, – стоял на своём Гэйб, – видал как-то раз короля ещё до того, как он сошёл с ума.
Он попытался рассмотреть лицо говорящего, но ещё один сапог пригвоздил его голову к полу. Он чувствовал себя загнанным в угол и совершенно беспомощным.
Потом ощутил, как сапог надавил сильнее.
– Всё, что нам нушно, – это принзесса и мальчишка.
Гэйб был солдатом, а, кроме того, ещё и реалистом. У него был лишь один выход. И потому он стал осыпать этого человека самыми отборными ругательствами, которые только приходили в голову. Годы службы в армии значительно пополнили его словарный запас.
И он добился желаемого. Бандиты прекратили допрашивать его и стали попросту бить.
Последним, кого увидел Гэйб, был кот, незаметно пробирающийся через лес ног к двери…
– Кэп! Вы меня слышите, кэп? – на лицо Гэйба обрушилось ведро ледяной воды. Он попытался двинуться с места и застонал. На нём не было живого места. Ему удалось приоткрыть один глаз, и он разглядел Итена, который озабоченно смотрел на него сверху.
– Вы сильно ранены, кэп?
Гэйб замотал головой и тут же скривился от боли. Голова словно раскалывалась на части.
– Нет, меня просто избили. Они ушли?
– Ага. Двигаться можете?
– Конечно, – проговорил он и снова выругался. Он провел языком, проверяя, все ли зубы на месте. Слава богу, ни один не пострадал.
– Выпейте это, – Итен поднёс бутылку с бренди к его губам. Гэйб сделал один глоток и отстранил бутылку, закашлявшись, чувствуя, как огненная жидкость проникает внутрь.
– Какого черта?… – он попытался вздохнуть.
Итен улыбнулся:
– Капля горной ирландской росы – так мы прозвали наше ирландское виски. От всех хворей подмога.
– Если раньше не прикончит, – пробормотал Гэйб.
Итен подождал пару секунд, пока капитан придёт в себя, затем помог ему встать.
– Снаружи у меня там экипаж. Когда вы не явились, я запереживал. Оставил леди в поместье и поехал обратно. А что здесь случилось?
Гэйб скривил лицо:
– Мерзавцы застали меня врасплох.
У Итена отвисла челюсть.
– Вас, кэп?
– Меня, – ответил Ренфру уныло, – по собственной глупости. Хуже, чем самого неопытного новобранца! Они поймали меня под буфетом, когда я пытался достать этого окаянного кота.
Он поднялся с пола, затем, шатаясь, побрёл к входной двери. Там он остановился и посмотрел на подъездную шлаковую дорожку, в конце которой ждал его экипаж.
– У тебя там осталось ещё немного этой проклятой ирландской огненной воды?
Глава 8
Первое, что увидел Гэйб, когда они с Итеном вошли в дом, были потрепанный чемодан и шляпная картонка, аккуратно стоявшие бок о бок в холле.
В конце коридора появилась Калли:
– О, боже, что случилось?! – воскликнула она, устремившись навстречу вошедшим. Она всё ещё была одета в плащ его двоюродной бабушки.
Гэйб покачнулся и ухватился за руку Итена, вынудив последнего с удивлением посмотреть на него.
– С вами всё в порядке? Могу я чем-то помочь? – спросила Калли, нахмурив брови от беспокойства.
Габриэль тотчас же приобнял её за плечи, наградив Итена лёгким толчком.
– Ты можешь пока присмотреть за лошадью, Итен, – сказал он, помещая руку Калли к себе талию. – Благодарю тебя, теперь я отлично справлюсь с помощью миссис Принн.
Ирландец окинул Гэйба весёлым взглядом.
– Ах, я это прекрасно вижу, – пробормотал он.
Калли изо всех сил старалась распрямить плечи под тяжестью руки Гэйба.
Гэйб нашёл эти её попытки отодвинуться от него восхитительными. Тихонько застонав, он позволил своим коленям подогнуться, его рука обвилась вокруг её талии. Рука Калли крепче обхватила талию Гэйба, а другую она прижала к его груди.
– Ой! – невольно вырвалось у него. Она надавила прямо в том месте, где остался отпечаток сапога одного из негодяев.
– О, Господи, простите ради бога! Очень больно? – сказала Калли. – Что случилось? Я полагала, что вы просто наводили порядок. Или тем людям удалось освободиться?
– Нет. Почему вы всё ещё одеты в этот плащ?
Она ответила негодующим взглядом.
– Потому что ждала вас, конечно же! Ох, бедное ваше лицо! – Калли с беспокойством разглядывала его.
Вид его нельзя назвать приятным, уныло предположил Гэйб. Один глаз полностью заплыл. Там, должно быть, образовался дьявольски большой синяк. И судя по тому, как ныло и горело от боли всё его тело, на нём тоже имелось множество ран и кровоподтёков.