Калли и Тибби удалились в восьмиугольную комнату, взяв с собой шитье. Ники нуждался в новых рубашках, а Калли – в большем количестве нижнего белья, так что две женщины сидели в теплом солнечном помещении, занимаясь шитьем и восполняя годы разлуки, разговаривали и обсуждали будущее.
Около одиннадцати часов в дверь просунул голову мистер Делани.
– Мисс Тибторп, я тут подумал… собираюсь вот отправиться на ферму Роуз Бэй, взглянуть на жеребчика, и, раз уж домик ваш по пути, так я, стало быть, подумал, что мож вам захочется зайти да посмотреть, вдруг этого, то есть вашего, кота найдете. Если только вы не против подождать, пока я осмотрю жеребца.
– Не против ли я подождать? Разумеется, не против, – Тибби отложила рубашку, которую она шила для Ники, и вскочила.
– Спасибо, мистер Делани, это так чутко с вашей стороны. Я очень волнуюсь за Кисоньку. Он такое милое маленькое создание, и у него была такая непростая жизнь, – она повернулась к Калли, – ты не возражаешь, не так ли, Калли?
Принцесса улыбнулась.
– Нет, разумеется, нет, Тибби, дорогая. Ступай. Надеюсь, ты отыщешь Кисоньку.
Тибби поспешила уйти, оставив Калли одну.
Она продолжала шить. Сказать по правде, она наслаждалась покоем – последние восемнадцать дней она провела в дороге, редко останавливаясь, почти без сна. Замечательно просто посидеть и не волноваться из-за возможной погони, не надо быть постоянно настороже; где она – никто не знает, и Ники находится в безопасности.
Калли знала, что с Гэбриэлом Ники опасаться было нечего. На такого мужчину можно положиться, по крайней мере, когда речь идёт о защите. Какая удача, что она оказалась под его охраной, и ей выпала передышка перед дальней дорогой.
Но это лишь передышка. Калли не для того столько вынесла, чтобы вырваться из тюрьмы и тут же оказаться в другой. А это будет тюрьмой, она разглядела предупреждающие знаки. Безопасной и удобной, но всё равно тюрьмой, которую она создаст себе сама.
У нее частенько проявлялась склонность совать голову в петлю.
Первый жизненный урок ей дало собственное замужество. Даже после стольких лет она чувствовала унижение при воспоминании об этом. Какой дурой она показала себя с Рупертом. Просто всенародной дурочкой.
Калли считала, что с этим покончено, но поцелуй в восьмиугольной комнате… Тот изумительный сногсшибательный и пугающий поцелуй сильно настораживал. Этот предупредительный знак высотой футов десять так и лез в глаза.
Больше никогда она не отдаст свое счастье в руки мужчины. Теперь она стала старше и мудрее.
Она уедет. Защитит Ники, защитит себя.
Калли воспользовалась уединением, чтобы достать несколько драгоценностей, зашитых в плотную нижнюю юбку, – не самых ценных, просто рубиновую булавку и жемчужные серьги, – маленькие предметы, которые легко продать и добыть денег на путешествие.
Вопрос лишь в том, отправиться ли в какую-нибудь глухую деревушку и тихо жить там, или затеряться в Лондоне.
«Вы не можете все время находиться в бегах. Графа Антона надо остановить». Она знала, что Гэйб прав, но как ей прекратить посягательства графа Антона? Единственное, что остановило бы его – смерть, а она не уверена, что смогла бы убить кого-либо.
Калли пыталась составить перечень вариантов, но тот неизменно сводился лишь к двум способам: бежать или убить графа Антона… бежать или убить графа Антона.
Если бы Ники мог отречься… но это было невозможно, пока ему не исполнится восемнадцать. К тому же она не хотела, чтобы сын отрекался. Он по праву рождения был принцем Зиндарии.
Планы и возможности прокручивались в ее голове. Сквозь восьмиугольное окно светило солнце. Блаженное тепло. Она сложила шитье на коленях и закрыла глаза, чтобы просто насладиться минутку теплотой солнца.
– Мама, мы замечательно провели время! – в комнату ворвался Ники, болтая без умолку. – Мы поймали много рыбы, зажгли костер на берегу, приготовили ее и съели – руками. Мама! И это была самая вкусная рыба, которую я когда-либо ел в своей жизни. И мы выкопали ракушки из песка, сварили и также съели их. И потом встретили еще двух мальчиков, знакомых Джима, они отличные парни, а я упал и промок, но теперь я сухой, потому что один из тех мальчиков живет в странной маленькой хижине на берегу, и он одолжил мне одежду. Пока моя сушится. О, мама, если бы ты была там!
К тому времени, как он остановился, чтобы вздохнуть, Калли безудержно смеялась.
– А для меня припасти рыбку ты не подумал, мой смелый рыбак?
– Конечно, мама. Я же обещал.
– И, конечно же, ты сдержал обещание, дорогой. Спасибо, – она посмотрела на высокого мужчину, с легкой улыбкой на губах глядевшего на них с порога.
– Спасибо, мистер Ренфру, – улыбнулась она ему, – я не видела Ники таким счастливым с… никогда. А это многого стоит.
– Даже того, что я заставил вас отложить отъезд?
– Да, даже этого, хотя… – Калли окинула взглядом его длинное стройное тело, – полагаю, вы-то в воду не падали, верно? – с надеждой спросила она.
Гэйб рассмеялся.
– Нет уж.
– И пальцы вам краб или омар не прищемил?
– Не-а.
Она насмешливо вздохнула.
– Ну, ладно, полагаю, нельзя иметь всё сразу. Мы должны довольствоваться тем, что Ники отлично провел время, – она попыталась сохранить серьезный вид, но всё-таки улыбнулась.
Калли нежно пробежала пальцами по волосам Ники. И что-то увидела. Она нахмурилась и пригляделась.
– Что? Это, это…
– Гнида. Вошь, – подсказал Гэбриэл, глядя поверх ее плеча, – вообще-то, даже несколько. Видите, вот еще одна.
– Вши? – воскликнула Калли. – У моего сына – вши?
Он, казалось, находил ее ужас забавным.
– Не волнуйтесь, они его не съедят.
Калли посмотрела на него в безмолвном возмущении.
– У вас нелады со всем, что извивается и ползает, верно? – заметил Гэйб. – С пиявками, вшами…
– Да, нелады! – резко ответила принцесса, раздраженная его весельем. Вши – ужасные, грязные создания. У ее сына никогда не было ничего подобного.
– Ники, как же ты… – запнулась Калли. Это случилось, когда он взял у того мальчика одежду. Она посмотрела на Гэбриэла: – Как вы позволили такому случиться?
Мужчина спокойно пожал плечами.
– От вшей не умирают. Вы сами сказали, что у мальчика был замечательный день. К тому же ему это только на пользу.
– На пользу? – содрогнулась она.
– Ники ведь когда-нибудь станет принцем Зиндарии, и скажите мне, кто будет лучшим правителем: человек, не имеющий понятия о повседневной жизни и трудностях простого народа, или человек, который еще мальчиком отирался среди сыновей бедняков?
Калли закрыла глаза.
– Ладно, полагаю, что понимаю вашу точку зрения.
– Не волнуйтесь насчет вшей, жуков, царапин, грязи, блох…
Она открыла глаза.
– Блох? – чуть слышно произнесла Калли.
В его голубых глазах плясал смех.
– Должны быть и блохи. Миссис Барроу прекрасно управляется с мальчиками и насекомыми, которых те могут притащить домой. Она посадит Ники и Джима в ванну, пройдется расческой с крепкими зубцами, и вотрет свою особую мазь против вшей им в волосы – она мерзко воняет, но весьма действенна. Обещаю вам. А потом прокипятит их одежду в котле.
– Откуда вы столько знаете о… – она посмотрела на вшей в волосах сына и содрогнулась.
– У меня раньше были вши. Это постоянная проблема в армии – да, даже у офицеров они есть. И в детстве мы с Гарри подхватывали всяких насекомых. Мы тоже бегали с местными мальчишками.
Калли подтолкнула сына.
– Давай, Ники, иди и покажи миссис Барроу, что еще ты поймал сегодня, кроме рыбы.
Ники встал.
– У меня были пиявки, а теперь – вши! – воскликнул он.
И Калли, и Гэйб рассмеялись от того, с какой явной гордостью он говорил о своих достижениях.