– Вы были честны со мной, так что я попытаюсь объяснить вам свою точку зрения. Я знаю, что не всегда принимала мудрые решения, но это для меня совершенно новый и потому драгоценный опыт. Всю мою сознательную жизнь решения за меня принимал отец: что мне делать, что надевать, что учить, есть, с кем встречаться. И так каждый час моей жизни. А потом, когда мне исполнилось шестнадцать, я вышла замуж за принца Зиндарии Руперта, который контролировал мою жизнь еще жестче, чем папа. Затем они оба умерли в течение двух месяцев друг за другом, и почти год я оставалась в ловушке тщательно спланированного ими мира, пока жизни моего сына не стала угрожать опасность. Я не знала, кому могу доверять, и поэтому была вынуждена самостоятельно решать, что делать, так как на свете не осталось ни одной души, которой я могла бы доверить свою защиту. И я приняла решение – первое и, возможно, самое важное в моей жизни, – не очень мужественное решение, я признаю это, но оно было моим, и мы последовали ему: мы убежали. И каждый день из последующих восемнадцати дней я принимала решения за себя и своего сына. Некоторые были хорошими, некоторые – ошибочными, но их тоже принимала я. И благодаря этому училась, – она посмотрела на него, – в этой жизни очень мало вещей, действительно являющихся моими. Но я кое-что поняла за это время: принимать решения самостоятельно – пугающе. Но это также и волнующе. Мы прибыли сюда, Гэбриэл. Я привезла сюда своего сына, сама и без посторонней помощи, проследовав через всю Европу. И я горжусь этим. Так что не обращайтесь со мной, как с ребенком. Меня вели по жизни сначала мой отец, потом муж, и я поклялась больше никогда не возвращаться к такому положению. Я планировала больше никогда не выходить замуж, поклялась не давать обетов и не подчиняться ни одному мужчине, – у нее оборвался голос.
Калли расстроила ее речь. Она встала со своего места и возбужденно сделала пару шагов по комнате. Гэйб наблюдал за ней, не зная что сказать, как переубедить. Единственное, о чем он подумал, что мог бы сделать, это сгрести ее в охапку и целовать, целовать до тех пор, пока она не согласится выйти за него.
Но что-то говорило ему, что сейчас она не станет приветствовать такой подход.
Затем Калли снова заговорила:
– Я понимаю, почему замужество с англичанином необходимо…
Гэйб затаил дыхание.
Женщина прикусила губу, обеспокоено взглянула на него и продолжила:
– Возможно, мне придется попросить вашего брата найти мне другого кандидата в мужья.
– Другого кандидата? – Гэйб был ошеломлен. – Какого еще кандидата?
Она нетерпеливо взмахнула рукой.
– Не знаю. Кого-то, кого не заботило бы, что я делаю, кто не пытался бы управлять моей жизнью, кто позволил бы мне идти своей дорогой. Это не так уж и важно, кого, не так ли? Ведь речь идет о фиктивном браке. Ваш брат также мог бы рассмотреть это предложение. Жениться на принцессе, у которой есть связи более чем в половине королевских домов Европы, означало бы для начинающего дипломата хорошее продвижение по службе.
– Вы не выйдете замуж за моего брата! – взорвался Гэйб.
– Хорошо, нет. Я просто привела его в пример, – попыталась объяснить Калли.
– Вам совершенно не за чем приводить примеры. У вас есть я!
Она нахмурилась.
– Но вы же только что говорили, что имеете привычку командовать.
Гэбриэл дико посмотрел на нее. Как она может думать о браке с кем-то еще?
– Я изменюсь, – наконец сказал он.
– Нет, не изменитесь.
Гэйб сглотнул.
– Возможно не так, как вам бы хотелось, но обещаю, что постараюсь измениться.
Она была озадачена и встревожена его очевидным желанием жениться на ней.
– Это звучит так, словно вы на самом деле хотите жениться на мне. Почему?
Он моргнул.
– Почему? – повторил Гэйб сдавленным голосом.
– Да, почему? Вы знакомы со мной не более десяти дней. С какой стати вам захотелось вступить в фиктивный брак с женщиной, которую вы едва знаете, которая не желает выходить замуж и которая не обещала любить и подчиняться вам?
Это был хороший вопрос. Гэйб провел пальцами по воротнику. Прочистил горло. В голове было совершенно пусто.
– Ну…
Прозвучал гонг, призывающий к обеду.
– Обед, – объявил он с облегчением и указал на дверь, – тетя Госфорт не любит, когда опаздывают на обед.
Калли не сдвинулась с места.
– Только, когда вы ответите на мой вопрос.
Гэйб пытался найти ответ, который бы удовлетворил ее. Правда, вероятно, отпугнет Калли, заставит убежать далеко-далеко. Он знал это наверняка, потому что правда и его пугала чуть ли не до полусмерти.
Он услышал, как за дверью все спускаются, вняв призыву на обед.
– Благородство, – наконец сказал Гэбриэл, – все дело в благородстве. Я не могу безучастно смотреть на женщину и ребенка, попавших в беду. И я не планировал жениться на ком-то еще. Если фиктивный брак – цена за вашу безопасность, то это слишком низкая цена. Я готов ее заплатить.
Ее глаза пристально наблюдали за ним.
– И вас не волнует, что я не обещаю любить и подчиняться вам? Что брак для меня всего лишь… шахматная стратегия?
– Меня это не волнует, – солгал Гэйб, убежденный, что это так.
Калли помедлила, затем протянула свою руку.
– Тогда пожмем руки, скрепляя эту сделку. У нас будет фиктивный брак, брак на бумаге, и мы должны быть полностью честны друг с другом, во всём.
– Во всём полностью честны, – согласился Гэйб, снова пустив в ход ложь.
Он не собирался оставить этот брак только на бумаге. Он чувствовал легкую вину за то, что солгал ей, но подавил это чувство. Потому что это было почти правдой.
По какой-то причине Калли боялась оказаться в объятиях мужчины. Очевидно, в этом есть вина принца Руперта.
Она должна научиться принимать тот факт, что с ним, с Гэйбом, она в полной безопасности.
Положение Гэйба также было целиком и полностью определено. Он попытается изменить свои властные замашки или, по крайней мере, начнет прислушиваться к ее суждениям. Он станет защищать ее и ее дитя ценой собственной жизни. И он женится на ней.
Гэбриэл едва мог подавить разбушевавшиеся в нем эмоции. Его жена.
Он взял ее протянутую руку и пожал.
– Только не таким способом нужно закрепить сделку, – заметил он, – я придерживаюсь традиций.
И потянул ее прямо в свои объятия. Калли со страхом напряглась и откинула голову назад.
– Что это вы делаете?
– А что вы думаете, я делаю? Как вам выражение: закрепить сделку поцелуем?
– Но мы ведь уже обменялись рукопожатиями.
– Да, а теперь мы обменяемся поцелуями.
Он мог бы просто поцеловать её, он знал это, но до их пор все их поцелуи удивляли и злили Калли, потому что были украдены. А теперь Гэйб вдруг захотел простого искреннего поцелуя от нее, поцелуя, который закрепит сделку, заставит сдержать свое обещание.
– Нам не нужно обмениваться поцелуями, – настаивала женщина на своем. Ее спина напряглась и неестественно выпрямилась, когда он обхватил ее за талию.
Гэбриэл все еще удерживал ее правую руку в своей – рукопожатие, пойманное между ними. Его пальцы задели ее грудь. Он не думал, что она это заметила. Но он заметил. Львиная доля его внимания была сосредоточена на мягком дразнящем поглаживании тонкого хлопка, под которым скрывалась ее теплая податливая грудь.
Он слега сменил положение и почувствовал, как тыльная сторона его руки коснулась восставшего и отвердевшего соска.
Дрожь прокатилась по всему ее телу, и, опустив голову, Калли посмотрела на их сплетенные руки. Наконец она это заметила. Ее глаза потемнели и замерцали, глядя на него. Она провела языком по губам, которые вдруг пересохли.
Тело Гэйба мгновенно отреагировало. Как и ее.
Калли подвинулась, пытаясь убрать свою руку, но он не отпустил ее, и ее движение привело лишь только к тому, что его рука снова прижалась к ее саднившему соску. Женщина почти задыхалась.