Сейчас Анна не отказалась бы узнать просто : день или ночь за стенами ее камеры.
Первое, что потерял в заключении Дантес - это почему-то врезалось в ее память прочно - была гордость, гордыня. А ведь, над ним даже не издевались, не тыкали лицом в собственное дерьмо. Галантный век. Месть - блюдо, которое надо подавать холодным, не так ли, граф?
Какие-то остатки гордости у нее еще сохранились, Анна это чувствовала, но и понимала, что долго это не продлится. Глупо цепляться за гордость, когда на кону, скорее всего, - жизнь. Эта простейшая мысль обожгла ее внутренности, словно острая китайская приправа. Сердце Анны на секунду замерло, а дыхание остановилось. Тяжесть положения навалилась массивной грудой сошедшего камнепада.
Неосознанно, Анне вновь начала бормотать что-то невнятное обращенное к Богу, но поймав себя на этом, горько усмехнулась. Обращение к иррациональному, к вере и Господу - один раз уже спасения не принесло. Невинные младенцы умирают при рождении, террористы взрывают башни, где гибнут тысячи людей. Неужели, она надеется, что вышняя сущность снизойдет до истерических выкриков испуганной одиночки? Не стоит быть такой наивной.
Пожалуй, пора избавляться не только от гордости, но и от кое-чего еще, - удивленно подумала Анна, и растерялась от такой крамольной мысли.
Но не стоит на этом концентрироваться,- решила она, - какой-нибудь психоаналитик мог бы сделать на основе таких коллизий настоящую научную работу, имя, и неплохие деньги.
Анна представила себя лежащей на кушетке в кабинете мозгоправа: приглушенный свет, дорогущий интерьер сотворенный модным дизайнером; занудный механический голос накрашенной старой девы, глупые интимные вопросы...
Анна непроизвольно вздрогнула от сюрреализма возникшей картины, и ее охватила злость: ей захотелось пришпилить гипотетического психоаналитика, словно назойливую муху, к холодной стенке в одиночной камере, и посмотреть, как он, впустую трепеща крылышками, будет вещать той булавке, на которой торчит, о том, «как избавиться от проблем и обрести уверенность в себе».
Современная цивилизация, упорствуя в самообмане, не хочет замечать, что цели давно подменены говорением о них. Пожалуй, в этом ее главная слабость перед обществами воинствующих фанатиков, где каждый индивид готов к поступку с рождения, - воспитан на поступках единоверцев.
Вот и она, как типичный представитель идеи толерантности, ничего не в состоянии противопоставить террору индивидуальному. Эта мысль - горькая и жестокая, настолько оказалась для Анны нова и неожиданна, так ее захватила, что она едва не пропустила момент, когда ключ провернулся в замке и дверь открылась.
4
- Привет, - он повел себя так, словно ничего не произошло.
И снова эта черная резиновая дубинка приковывала внимание Анны, гипнотизируя. Он подошел к Анне, поигрывая дубкой: легкомысленно похлопывал ею по ладони левой руки.
- Сиди, Киса, не надо вставать, - повелительно произнес он, на неловкую попытку пошевелиться, непроизвольно предпринятую ее телом.
В этот момент, Анна ненавидела свои мышцы, предательски выказавшие ее слабость. Виновата ли собака Павлова в своих рефлексах, при виде условного раздражителя? Способна ли она сознательно контролировать слюноотделение? Анне показалось, что это неизбежность того же порядка, когда рука автоматически бросает сковородку, неудачно ухватившись за раскаленное место. При этом, все усилия затраченные на приготовление праздничного ужина - летят в преисподнюю, и разбиваются там на тысячи мелких кусков, оставаясь лежать на полу грязными, ненужными атомами.
- Выглядишь неважно, - он протянул сухую ладонь и взял Анну за подбородок.
Анна не нашла в себе силы сопротивляться и в страхе замерла. Нечто противное и скользкое, несмотря на сухость его ладони, перетекло в ее внутренности и там обосновалось.
Он приподнял ее голову, требуя смотреть в глаза.
- Может, тебе нужен крем для лица или что-то в этом роде? В своей библиотеке, в обрамлении томов классической литературы - ты смотрелась более одухотворенно.
От него опять невыносимо несло ментоловой жевательной резинкой. Словно он состоял из ментола. Ничего кроме ментола. Ментоловый человек. Пустой и холодный.