- Шучу, - сказал Алекс, но в его голосе веселья не слышалось. - Я знаю, ты не особо набожная.
Он переместил лезвие от ее глаз вниз, под подбородок. Анна замерла в ужасе, ощущая холод, исходящий от металла. Опять куда-то подевались все мысли, не только о сопротивлении, но и вообще - как факт.
Урок художественно резьбы по дереву, а дерево - это она, Анна, - вросшая корнями-нервами в пыльный бетонный пол. Дерево не может мыслить, но в состоянии ли оно испытывать боль? В состоянии ли оценить жестокую неправильность происходящего в момент перехода от жизни к смерти - провал в небытие... кто знает... вряд ли хоть кто-то, - не мысли, а скорее образы мелькали в ее подсознании, затрудняя дыхание и останавливая сердце.
- Эй, очнись, - легкая пощечина привела ее в себя. Анна почувствовала мокрую теплоту между ног - она описалась.
- Почему ты такая тупая? - произнес он, четко проговаривая слова. - Ты опять намусорила в помещении, - он мотнул головой в сторону расплющенного стакана. - Киса, ты явно нуждаешься в повторном уроке. Ты меня просто вынуждаешь применить жесткие меры. Разве можно быть такой необучаемой? Мне кажется, ты это специально сделала, чтобы меня разозлить.
Анна хотела объясниться: сказать, что ей некуда складывать мусор. Здесь нет даже ведра, чтобы складывать мусор! Что она вовсе и не думала его злить! Но твердое лезвие сильно давило на нижнюю челюсть, не позволяя вымолвить ни слова.
- Блядь, да ты еще и обоссалась! - выкрикнул он брезгливо, схватил ее за волосы и бросил на матрас лицом вниз. - Снимай, сука, свои мокрые штаны, - он уселся ей на спину. Лицом к ногам, придавив Анну всем весом.
- Ты меня очень разочаровываешь, - говорил он, быстрыми движениями разрезая на ней джинсы. - Ты на самом деле недалеко ушла от животного. Если ты предпочитаешь жить в свинарнике - я тебе это легко устрою, - он почти кричал, запыхавшись.
Анна, раздавленная морально и физически, пыталась вывернуться, чтобы глотнуть хоть каплю воздуха, но ей это не удавалось. Ее легкие, сдавленные массой мужского тела, не могли работать. Широко раскрыв рот, Анна хрипела и задыхалась, бесполезно скребя руками о его бедра - ломая и выворачивая ногти.
- Вот ведь, сучка, - выплевывал он слова, спарывая ножом остатки штанин с ее ног. - Не хочешь по-человечески, будет по-скотски.
Закончив через минуту, он встал, запыхавшись. Анна скорчилась калачиком. Срезанные джинсы и трусики, мокрой кучкой, валялись рядом. Анну трясло. Слезы бессилия текли по заплаканному лицу, оставляя заметные дорожки. Ей хотелось умереть.
Не обращая на нее внимания, он вложил нож в чехол сзади на поясе, прошел к крану и вымыл руки. Потом повернулся и оглядел комнату, словно пытаясь сообразить, чем их вытереть. Не найдя ничего подходящего, он энергично взмахнул руками, - словно собака, избавляясь от воды, - несколько капель упали на Анну, на лицо и на голые ноги.
- Значит так, животное, - загремел его голос, - Будем из тебя лепить человека. Ставлю задачу: к моему следующему приходу вымоешь пол, вот этой тряпкой, - он указал на остатки ее джинсов. - Мусор сложишь в пакет. Пакет поставишь аккуратно к стеночке. Гадить строго в унитаз.
- Ну, все. Не скучай без меня!
Он прошел к двери.
Звякнул ключ. Металлически вздрогнула, закрываясь, дверь.
Некоторое время Анна лежала, ничего не соображая, но быстро пришла в себя. На удивление, период прострации оказался совсем коротким. Видимо, она адаптируется, - решила Анна. К чему еще заставит ее привыкнуть эта двуногая сволочь? Жрать собственное дерьмо? Отсасывать, глотая сперму? Пусть только попробует, Анна невесело усмехнулась, а, скорее, оскалила зубы: Богом клянусь, откушу его проклятый член!
Вообще, где-то она читала, что при ампутации члена, если вовремя не воспользоваться квалифицированной медицинской помощью, - происходит быстрая кровопотеря. Запросто можно умереть. Истечь кровью.
Убеждаться на практике очень не хотелось, но, возможно, это станет единственным выходом.
Она осознала, что терпеть издевательства вечно - не сможет себе позволить. Что-то, и вправду звериное, - проснулось в голове и вяло оскалилось, показывая клыки. Какой-то первобытный инстинкт подпитывал тягу к свободе - еще достаточно слабо, но настойчиво.
Анна подумала, что надо подмыться, привести себя в доступный порядок и сообразить, чем прикрыть свою задницу. Дел предстоит куча, надо вставать.
Похищенная гл5
5
Она встала, ничего не чувствуя: ни боли, ни стыда от своей полуобнаженности. Голова работала, на удивление, легко, но так, будто ей не принадлежала. Словно кто-то посторонний управлял ее телом и мозгом. Сама же, запуганная и заплаканная, личность Анны - спряталась от действительности в самом далеком уголке сознания. Это походило на то, как младенец наблюдает за действиями взрослых, еще не понимая ни очередности, ни смысла их поступков.