Нет!
Не преодолевать, а разрушать, сметать на своем пути любые преграды, ради достижения цели. Для этого, очевидно, надо мыслить как мужчина. Подавить в себе всю женскую тягу к чувственности и сопереживанию кому бы то ни было. Воспитать в себе одиночку. Волка, не верящего никому и никого не боящегося. Вобрать в себя ощущение «за гранью» - которое она, считай, перешагнула. Для Великого Сумасшедшего Мыслителя не существует понятия времени. Ее глава давно написана, прочитана и сдана в архив. Для того чтобы перестать бояться или сочувствовать надо просто это усвоить. В этом суть.
Для Вечности не важно, мужчина или женщина. Для Вечности вообще ничего не важно.
Слов «убить» - действие, подразумеваемое под этим словом - абсолютно безразлично Вечности, наравне со словом «жить».
- Я его убью, - вновь и вновь проговаривала Анна, привыкая к этой мысли. Пропитываясь этой мыслью, пока она не сделалась совершенно естественной. Пока при взгляде на любой предмет или любом ее телодвижении, мышцы не стали напрягаться в жажде свершения приговора, а подсознание срабатывало, отыскивая возможности для воплощения.
***
Время сбоило, продукты продолжали медленно таять. Наступил, а затем и остался позади момент, когда закончился последний стаканчик йогурта. Анна начала терять энергию, все меньше и меньше шевелясь, а потом и задумываясь о чем-либо.
Она постоянно лежала, укутавшись, выставив наружу только нос, чтобы дышать - иначе слишком быстро терялось тепло. Потом и это перестало помогать. Холод проник в каждую ее клеточку. Изредка, накопив силы, она добиралась до крана, чтобы напиться, но после - ее долго трясло, ноги леденели и, даже, кончики пальцев на руках теряли чувствительность, - приходилось отогревать их дыханием.
В один из таких дней ее разбудил негромкий шум, потянуло сквозняком. Мозг Анны вяло среагировал: скорее всего, это означает для нее очередной раунд пыток, а может быть и смерть. Последнее - неплохой выход из ситуации, лишь бы это не затянулось надолго.
Провозившись с чем-то, довольно заметное время, монстр ушел, хлопнув дверью. Анна, лежащая спиной ко входу, даже не пошевелилась, настолько ее захватило безразличие. И лишь позже, когда нос уловил необъяснимо знакомые запахи, она заставила затекшее тело перевернуться на другой бок.
В соседнем углу, недалеко от двери, на еще одном матрасе лежала девочка. Светлые длинные волосы, детское открытое личико. Глаза закрыты - похоже, она спала или находилась в наркотическом опьянении. Не старше пятнадцати - так показалось Анне - совсем еще малышка. Синие джинсы, розовый свитер. На ногах голубенькие носочки - обуви нет.
В Анне проснулась ненависть к монстру: малышка - явно следующая жертва. Он сам проговорился, что ему больше нравятся молоденькие. Очевидно, неудача с Анной подтолкнула его к еще одной гнусности - она же несовершеннолетняя! Анна совершенно вышла из себя. Сволочь бесчеловечная! Разве так можно!
Словно, по большому счету, - взрослых похищать позволительно, а детей - нет. Какая-то путаница в логике, - осеклась она.
Невыносимо вкусные запахи не дали Анне покоя. Она обратила внимание на заполненный пакет, лежащий рядом с малышкой. Со своей лежанки ей чуть виднелся приоткрытый край. Яблоки! Бананы! Слюна мгновенно наполнила рот.
Почти потеряв рассудок от казавшегося галлюцинацией фруктового изобилия, Анна нашла в себе резервы добраться до пакета. Реальность превзошла ее ожидания: кроме фруктов там нашелся шоколад, свежие булочки и кола, в огромной двухлитровой бутылке!
Помня о возможных проблемах с желудком после долгого голодания, она не стала увлекаться, ограничившись кусочком шоколада и половиной банана. И, даже от этой малости, в животе случились спазмы, донимавшие Анну, пока она не уснула.
***
Анна спала, накоротке, еще два раза, в промежутках, пополняя силы пищей. Ей казалось, что монстр передозировал наркотик - так невероятно долго малышка не приходила в себя. Анна уже чувствовала некую ответственность за девочку. Совместное заточение уже сблизило с ней, хотя они еще не сказали друг другу ни слова. Анна осознала, что недоступная раньше возможность поговорить с кем-нибудь по-человечески - очень сильно сказалась на психике, подавила ее морально. Собственные увещевания, об отказе от сопереживания кому-либо и о взращивании в себе волка-одиночки, потеряли смысл. Возможно, что это попросту нереально?
Наконец, малышка очнулась. Она заворочалась, открыла глаза и попыталась неуверенно сесть. Анна поспешила ей на помощь.
Глаза девочки округлились от ужаса, руками она принялась отталкивать Анну, одновременно умудряясь ими же прикрываться. Девочка широко открыла рот и исторгла невообразимый громкий крик, который моментально заполнил маленькое помещение, отдаваясь эхом в ушах.