– Марсель, – позвала Анна, ей никто не ответил. – Марсель! – повторила она громче и огляделась. Открыла узкую дверь туалета. Никого.
Ну и где он пропадает на этот раз? Недавно она уже пыталась его расспрашивать, почему он так поздно приходит домой, но брат отвечал уклончиво. Вернувшись в спальню, девушка зажгла лампу на столике между кроватями и краем глаза увидела на подушке Марселя что-то белое. Оказалось, это сложенный пополам листок бумаги с ее именем, написанным небрежным почерком Марселя.
Через минуту Анна, хватаясь за кованые перила, уже бежала вниз по ветхим ступенькам. На пороге комнаты у основания лестницы ее поджидала мадам Бродёр – решительно заступила дорогу, скрестив руки на груди. Консьержка была в сером домашнем латаном халате, который всегда носила на дежурстве, как униформу; от вечно хмурого выражения лица по бокам рта у нее пролегли глубокие, резкие морщины.
– Что, тоже куда-то намылились посреди ночи, мадемуазель? Как и ваш братец?
– Вы видели Марселя? – запыхавшись, шагнула к ней Анна.
Консьержка кивнула:
– Пару часов назад. Разбудил меня еще до того, как вы явились, мчался по ступенькам с диким топотом, закинув на плечо вещмешок. – Она покачала головой. – Наверняка вляпался опять во что-то дурное, а?
Анна на секунду прикрыла глаза, но на провокацию мадам Бродёр не поддалась. Стало быть, Марсель ушел с вещами. Анна уже со счета сбилась, сколько раз ей приходилось вытаскивать брата из разных передряг, но старухе консьержке она ничего не ответила – молча прошла мимо нее и направилась к выходу на улицу.
– Но вы-то вроде приличная девушка, – бросила ей в спину мадам Бродёр, – не то что ваши родственнички. По их кривой дорожке не пойдете? Мадемуазель!…
Торопливо шагая к Монмартру, Анна старалась унять всполошенное сердце. В конце концов, Марсель пытается сбежать не в первый раз. Она помнила, как в детстве – в раннем детстве, когда ей еще приходилось подниматься на цыпочки, чтобы повернуть дверную ручку, – они с братом играли в крошечном саду возле их многоквартирного дома. Она отвернулась на секунду, чтобы напоить воображаемым чаем из шляпки желудя своего плюшевого зайца, а когда повернулась обратно, Марсель исчез. Уже тогда Анна знала, что звать на помощь Кики бесполезно. Теперь ей казалось странным и смешным, что двое малышей обращались к родной матери, произнося ее сценический псевдоним. В те годы они даже не знали ее настоящего имени, лишь много позже выяснилось, что мать зовут Анриетта. Но все взрослые вокруг называли ее только Кики – немудрено, что и для детей это стало вполне естественным. Потеряв Марселя из виду, Анна тогда бросилась к тротуару, громко окликая его, а потом увидела, что карапуз ковыляет к краю проезжей части. Он уже занес пухлую ножку над дорогой, когда Анна схватила его сзади и рванула на себя прямо из-под колес автомобиля, промчавшегося мимо в лязге металла. С тех пор она так и бегала за братом, настигая и спасая на самом краю. Бесчисленное множество раз находила ему работу, но Марсель, продержавшись на новом месте пару недель, все бросал под предлогом, что, мол, «подвернулся вариант получше», и попросту исчезал. Сколько было таких исчезновений, полуночных звонков по телефону, стычек с полицией, когда он проводил время в сомнительных компаниях…
Всего несколько недель назад Анна устроила брата в Лувр охранником. Она стояла перед старинным деревянным столом Жоржа Дюпона, главы службы безопасности музея, и этот здоровенный, быкоподобный господин, поглядывая на нее поверх очков, выслушивал ее заверения в том, что Марсель – очень ответственный молодой человек, а также честный, надежный, заслуживающий доверия. Все время, пока говорила, она держала пальцы скрещенными за спиной и старалась изо всех сил верить собственным словам. А теперь… Теперь Марсель, наверное, уже бросил работу, которую она добыла для него, поставив на кон свою репутацию.
И тем не менее у нее никогда не получалось долго сердиться на брата. Его улыбка становилась еще лучезарнее, а взгляд небесно-голубых глаз – простодушнее, если он что-нибудь замышлял. А уж когда Марсель заключал ее в дружеские объятия и благодарил за то, что она всегда за ним присматривает, Анна таяла и смягчалась окончательно. Они всю жизнь были верными друг другу спутниками на неведомом, изменчивом пути и соратниками в противостоянии всему миру. К тому же у Марселя было доброе сердце, Анна в этом не сомневалась. Но она не знала, сколько еще сможет терпеть его внезапные исчезновения.