Холидей улыбнулась.
— Может быть, но все-таки ты сделала это.
— Я не уверена — сказала Кайли.
— Господи, вся эта ситуация с Бертой и Кэтрин только доказывает, что ты справишься. Это настолько опасно, но ты идешь вперед. Ты ставишь благополучие других выше своего.
Кайли не думала об этом, и Холидей об этом догадалась.
— Я не святая — настаивала Кайли, — у меня есть грехи.
Холидей подняла брови вверх.
— Что?
Кайли уставилась на свои пальцы. Ее розовые и глянцевые ногти были изгрызаны. Она посмотрела в глаза Холидей и решила признаться.
— Миранда сказала, что защитники, как святые. Я не хочу быть святой. Я хочу жить нормальной жизнью. Я хочу жить в свое удовольствие.
Она вспомнила, какие чувства у нее были при поцелуях Лукаса и покраснела.
— Может быть, хоть немного грехов.
Холидей скорчила рожицу.
Кайли нахмурилась.
— Ты знаешь, что я имела в виду. Я хочу жить, как и любая другая шестнадцатилетняя девушка. Я хочу каверзно шутить, хочу выпивать немного алкоголя и сказать, что этот напиток — как будто собака нассала, хочу быть подшофе. Конечно, я не собираюсь после этого садиться за руль или вытворять что-то подобное.
Холидей хмыкнула и могла предположить что еще хотела сказать Кайли, в порыве эмоций.
— Если ты защитник, это не делает тебя автоматически святым, — сказала Холидей, — защитник — это человек, который заботиться о других. Они могут встречаться с мальчиками.
Кайли почувствовала, что ее лицо горит еще сильнее. Она положила ладони на свое лицо и откинулась назад.
— Ну, это самые лучшие новости за весь день.
Холидей засмеялась.
— Ну и как у нас дела с мальчиками?
— Лучше, но не идеально. — ответила Кайли, и подумала о реакции Лукаса насчет призраков и о разговоре насчет их стаи.
— Лучше, это хорошо, — сказала Холидей, — Дерек спрашивал о тебе, как только я приехала. Он сказал, что слышал, что случилось на кладбище. Ты видела его?
— Нет, — проглотила слова Кайли.
Она не хотела говорить о нем, потому что ее будет подмывать спросить насчет того, почему он ею интересуется. Только Холидей знала на это ответ. Кайли не хотела быть первой, кто заговорит. Дерек мог оставить свою гордость и спросить сам.
Следующий час они сидели на крыльце и наслаждались бризом. Они говорили обо всем, кроме Лукаса и Дерека. Кайли спросила убедилась в том, что Бернетт ничего не скрывал от Холидей. Холидей сама подтвердила это.
— Ты говорила с отчимом? — спросила Холидей, минутой позже.
— С тех пор, как я вернулась — нет, — призналась Кайли, — но у меня по электронной почте ничего не приходило, бьюсь об заклад, он приедет на Родительский День.
— Ты же хочешь, чтобы он пришел?
— Я не знаю, — призналась Кайли, — я была готова простить его. Но, когда он пытался использовать меня, чтобы добраться до моей мамы, вот тогда я вспомнила, за что на него злилась.
— Так ты не простила его?
— Может быть, я простила его, но просто забыла об этом.
— Дело в том, что эти двое иду рука об руку. Я не говорю о том, что вы все забудете, но вы будете двигаться дальше. Вы признаете, что все люди совершают ошибки. Идеальных не существует.
— А если я не смогу? — спросила Кайли.
Кайли наблюдала, как пчелу прожужжали, пролетая мимо нее.
— Значит, ты его отпустишь — сказала Холидей.
Кайли вспомнила, как она обнимала своего отца, когда она пришел к ней в последний раз, и сказал, что ему очень жаль. Было очень тяжело его обнимать, но это выглядело правильно. Она не была готова отпустить его. Это было слишком больно. Больнее, чем признать правду, что если она его отпустит, будет еще больнее. Она надеялась, что во время приема будет легче.
— Ты собираешься написать ему по электронной почте насчет Родительского Дня?
— Наверное, но мама и папа будут постоянно уступать друг другу. Я не думаю, что они могут находиться в одной комнате. Возможно, даже в одном доме.
— Все может измениться, — сказала Холидей и смахнула насекомое со своего плеча.
Кайли решила рассказать Холидей о своем страхе насчет мамы.
— Я думаю, что моя мама готова для новых отношений.
— Опаньки! Я помню, когда мои родители сделали также. Даже говорить неловко.
— Да. Она готова, но еще не совсем уверена, — сказала Кайли поджав губы, — думаю, я всегда надеялась, что отчим и мама будут вместе. Я бы хотела, чтобы все стало также, как раньше. Немного нормальных вещей в жизни ведь не повредит?
— Да, но «нормальность» слишком завышена, — сказала она усмехнувшись, — может расскажешь мне о сойке?
Кайли обняла ноги и начала рассказывать. Тогда она решила задать главный вопрос.
— Как много души можно отдать за оживление?
— Если ты отдаешь ее кому-то, то это совсем маленькая часть. Ты даже не заметишь этого.
— Но что происходит, когда я ее отдаю? Это значит, что я умру раньше положенного? Если я не буду этого делать, то попаду в ад? Какая ценность у моей души?
Холидей пожала плечами.
— Ну, у тебя есть способности воскрешать мертвых, поэтому все зависит от того, как ты воскрешаешь. Соответственно, варьируется и цена. Если воскрешение было запланировано Богами, то это не будет тебе ничего стоить. Скорее наоборот, будет в плюс.
— Как узнать, что это было предопределено? — спросила Кайли.
— Ты поймешь. Они дадут тебе понять.
Кайли немного поежилась при упоминании Богов. Она не решалась задать ей вопрос, но, как она ранее сказала Холидей, неведение не является защитой.
— А что, если это не было предопределено?
— Тогда цена исходит из качества твоей жизни. Если они живут хорошо, после воскрешения, то цена низкая. Если плохо или они портят жизнь другим, то они могут забрать. Их грехи мало что значат, в отличие от твоих. Я не знаю, как все это действует, но я слышала, что могут сделать тебя эмоционально пустым. Кстати, чем меньше у тебя души осталось, тем короче жизнь тем, кому ты ее дала.
Кайли нахмурилась.
— Звучит так, будто не стоит вообще кого-либо возвращать.
— Я предполагаю, что все было задумано для того, чтобы регулировать население Земли. Как бы тяжело это не было, смерть, основная составляющая жизни. Но мы говорим ни о чем, Кайли. Ты думаешь, что оживила птицу, так что это еще ничего не значит.
Кайли хотела ей верить, но не была уверена, что не воскрешала.
— А когда я лечу людей, моя часть души уходит к ним? То есть, исцеление имеет смысл в нашей жизни.
— Не воскрешай мертвых, — сказала Холидей, — это истощает тебя.
Кайли вспомнила, как устала после того, как вылечила Сару, а потом, Лукаса.
— Я бы хотела, чтобы ты и Хелен работали над этим вместе, — сказала Холидей, — может даже регулярно, как своего рода группой.
Кайли удивилась и с подозрением сказала.
— Это из-за того, что у меня нет специализации? Ты все это устроила только из-за этого?
Холидей закатила глаза.
— Ты принадлежишь Тенистому Водопаду. Это твое место. Не имеет никакого значения, что у тебя нет группы.
— Я люблю Хелен, — сказала Кайли.
Спустя несколько минут, они слушали природу и обсуждали с Холидей синюю сойку. Холидей не могла дать объяснений по поводу ее поведения, она сказала, что возможно, птица посчитала Кайли своей матерью.
— Боже, надеюсь это не так. Потому что, если я буду жевать червей, могу проблеваться. Я знаю, что делают мамы-птицы.
Холидей рассмеялась. Кайли посмотрела на свою подругу и не смогла сдержаться.
— Ты же не имеешь понятия, кто я?
— Я хочу знать, — сказала нахмурившись Холидей.
— Что, если я никогда не узнаю? Что, если моя жизнь пройдет, а я так и не пойму?
— Это невозможно, — сказала Холидей — почти каждую неделю, мы что-то узнаем. Рано или поздно что-то покажет нам на правильное направление.
Кайли посмотрела вниз и наблюдала за муравьем, которые ползал по крыльцу.