Потом я какое-то время крутил шарманку и могу сказать, весьма преуспел в этом деле. Это честная, простая профессия, не требующая особенных навыков или мастерства. Все что нужно, это раздобыть механизм, играющий какую-нибудь приятную мелодию, и довести его до ума: открыть коробку и три-четыре раза хорошенько стукнуть по нему молотком. Вы представить себе не можете, насколько это улучшает звучание инструмента с точки зрения прибыльности! После этого все, что от вас требуется, это с шарманкой на плече выйти на улицу и гулять, пока вам не попадется дом с дверным молотком, обтянутым кожей, перед которым мостовая засыпана соломой. Тут вы останавливаетесь и крутите шарманку, причем делаете это с таким видом, будто намерены простоять там до Судного дня. Через какое-то время открывается окно, и вам бросают шестипенсовик с просьбой: «Заткнись и проваливай» и так далее. Мне известно, что некоторые шарманщики действительно «проваливают» за означенную сумму, но, что касается меня, то лично я считаю, что занятие таким родом деятельности требует слишком больших вложений, чтобы можно было позволить себе «провалить» менее чем за шиллинг.
С работой этой я справлялся очень даже неплохо, но она не приносила мне должного удовлетворения, и в конце концов я от нее отказался. Правда в том, что трудился я в невыгодных условиях: у меня не было обезьянки. К тому же американские улицы ужасно грязны и полны несносных озорных мальчишек, не говоря уже о том, насколько навязчива демократическая чернь.
На несколько месяцев я остался без работы, но через какое-то время устроился при фальшивой почте, ибо уж очень меня это дело интересовало. Занятие это не сложное и приносит кое-какой доходец. Ну вот, к примеру, рано утром я готовлю партию фальшивых писем. В каждом пишу несколько строчек на любую отвлеченную тему (каждое послание я подписывал «Том Добсон» или, скажем, «Бобби Томпкинс» или что-либо в таком духе), потом складываю листики, запечатываю их сургучом, ставлю фальшивые штемпели каких-нибудь далеких мест, наподобие Нового Орлеана, Бенгалии или Ботани-Бея, и отправляюсь на обход. Выбирая дома побольше, я вручаю письма, получаю плату за доставку и, делая вид, что очень тороплюсь, удаляюсь. Все платят, не задумываясь, особенно за двойные письма (люди такие доверчивые!), и, пока конверт распечатывается, у меня предостаточно времени, чтобы завернуть за угол. Самое неприятное в этой профессии – это то, что нужно все время много и быстро ходить и постоянно менять маршрут. Кроме того, меня мучили угрызения совести. Я терпеть не могу, когда поносят ни в чем не повинных людей, и для меня было настоящей пыткой слышать, как весь город призывает громы небесные на головы Тома Добсона и Бобби Томпкинса. В конце концов занятие это у меня стало вызывать отвращение и я оставил его.
Мое восьмое и последнее предприятие связано с разведением кошек. Это занятие я нашел весьма приятным и доходным, и, право же, оно не доставляет мне ровным счетом никаких хлопот. Как известно, наша страна просто наводнена кошками. Дело дошло до того, что на недавнем собрании Законодательный совет получил петицию, подписанную многими уважаемыми членами общества, с просьбой навести порядок с засильем этих зверьков. Ассамблея на сей раз оказалась прекрасно информирована о состоянии дел и, приняв несколько других умных и важных постановлений, увенчала заседание принятием «Кошачьего акта». В первоначальном варианте законопроекта награду предлагалось выплачивать за кошачьи головы (четыре пенса за штуку), однако сенат внес поправку, согласно которой слово «головы» было заменено на слово «хвосты». Поправка показалась столь уместной, что совет принял ее nem. con.[25]
Как только губернатор штата подписал билль, я тут же вложил все свое состояние в приобретение котов и кошек. Сначала я мог кормить их только мышами (они дешевы), но питомцы мои так усердно принялись исполнять известное библейское предписание, что в скором времени мне уже не было нужды экономить, и я перевел их на устриц и черепашье мясо. Теперь их хвосты, которые я сдаю по цене, оговоренной в законе, приносят мне весьма недурной доходец, поскольку я нашел способ при помощи макассарского масла собирать по три урожая в год. Более того, к моей великой радости, животные вскоре привыкли к отрезанию хвостов и теперь охотнее обходятся без этих совершенно ненужных им придатков, чем с ними. Теперь я считаю себя человеком состоявшимся и сейчас занят тем, что торгую себе теплое местечко на Гудзоне.