Она повернулась к Рэнду и схватила его за руку.
– Помнишь предсказание: «Зимой вместо холода будет жара»? Речь шла о пожаре. Когда все закончится…
– Все закончится только тогда, когда Рис ап Овейн будет схвачен и обезоружен, а сейчас мне надо во что бы то ни стало найти дочь.
– Она наверху, в башне, и Рис уже побежал туда. Неужели ты ничего не понимаешь? – кричала она вслед мужу, взбежавшему на крыльцо перед главным входом. – Он мог легко убить Джаспера, но не сделал этого. Для него жизнь Изольды важнее дурацкой мести!
Войдя внутрь, Рэнд сразу помрачнел – всюду очень сильно пахло дымом.
– Он наш враг, и его нельзя недооценивать. Не бойся. Я сам обязательно найду Изольду. – Он поймал жену за руку и подтолкнул обратно к выходу из зала. – Лучше иди во двор. Попытайся успокоить слуг и спасти что еще можно.
Джослин начала было возражать, говорила, что тоже хочет искать дочь, что не надо нападать на Риса и прочее в таком духе, но Рэнд не стал ее слушать, а бросился наверх.
Как только он исчез в клубах дыма, Джослин замолчала. Она хорошо знала мужа и верила каждому его слову. Он любил дочь не меньше, чем она. Она не сомневалась в том, что Изольда будет спасена.
Джослин понимала, Рис должен ответить за все свои преступления. Но кто лучше Изольды и Рэнда мог определить степень его вины и меру наказания?
Глава 27
На втором этаже не было никого, и на третьем тоже. Оставался только четвертый этаж. А что, если она заплутала в переходах? Но Рис торопливо отбросил эту мысль. Он через две ступеньки бежал вверх по лестнице, ведущей на последний этаж башни. Вверху дым уже стоял сплошной стеной, ничего нельзя было разглядеть и почти невозможно дышать. Рис сорвал занавесь с дверей швейной мастерской и закрыл лицо и рот, чтобы дым не выедал глаза и не проникал в горло.
– Изольда?
В ответ ни звука. Он не знал, где она могла быть.
Наверху дверь в помещение была закрыта. Однако из щелей между дверной коробкой и дверью пробивались густые полосы дыма. Не колеблясь, Рис навалился всей тяжестью тела на дверь. Верх немного поддался, пропустив сразу тучу дыма и пепла, но сама дверь устояла.
– Изольда! Отзовись! – закричал Рис и с новой силой ударил плечом в двери.
Он чувствовал, что она там.
Дверь уступила еще чуть-чуть. Сквозь образовавшуюся щель можно было увидеть, какой ад царил там, внутри. Все помещение утопало в густом плотном дыму и в огне. Языки пламени охватили дверной косяк и, прорываясь сквозь полувыбитую дверь, стали проникать на лестницу.
– Изольда!
В бешенстве он изо всех сил бросился на дверь. Удар, еще один, еще. Дверь не выдержала могучего натиска и приоткрылась. Он сразу увидел, что мешало ему. Обломки разрушенной стены завалили вход изнутри. Удар молнии разрушил стены Роузклиффа!
Рис закашлялся от удушающего дыма и отступил на шаг. Но глаза по-прежнему слезились от въедливого дыма. Он отступил еще немного назад, набрал полную грудь воздуха и с новой силой ударил всем телом о дверь. Та наконец открылась ровно настолько, чтобы он мог пролезть внутрь.
– Изольда!
– Рис!
Скорчившись, она лежала в углу позади дверей, пытаясь хоть чуть-чуть сдвинуть камни, мешавшие вырваться наружу. Их взгляды встретились на один миг, но он показался им целой вечностью. Она протянула к нему руку, он схватил ее и тут же поднял, прижав к груди.
Крыша над ними трещала и вот-вот грозила обвалиться. Сверху сыпались горящие уголья, огненные искры, зола. Рис подтолкнул Изольду сквозь щель, а затем кое-как протиснулся сам.
Площадка и лестница были уже полны дыма. Изольда вся сотрясалась от кашля. Приступ был настолько силен, что Рису стало страшно. Надо было как можно скорее вынести ее на свежий воздух. Если она умрет… Нет, об этом лучше было не думать.
– Рис, – прошептала она.
Он нежно обнял драгоценную ношу, прижал к груди и начал уже было спускаться вниз, как вдруг она его остановила.
– Постой! Надо закрыть двери.
Она опять зашлась в судорожном кашле.
– Прежде всего я должен вынести тебя отсюда.
– Не спеши. Сперва закрой двери, чтобы огонь не охватил весь замок.
«Да пусть сгорит он дотла», – едва не сорвалось с губ Риса, но он вовремя спохватился. Если он не мог владеть замком, тогда пусть Роузклифф сгорит и не достанется никому. Но ведь Изольда была дочерью его врага, а он любил ее и не хотел причинять ей зла.
Рис осторожно опустил ее на пол. Он едва видел дверь сквозь густой, удушливый дым. Нащупав ручку – хорошо, что на нем были боевые рукавицы, хотя даже сквозь них ощущался жар, – он рванул ее на себя, и дверь закрылась. Конечно, пожар этим нельзя было остановить, зато можно было хотя бы замедлить его распространение.
Задыхаясь, он вернулся к Изольде, подхватил ее на руки и понес вниз. Спустившись на этаж ниже, он перевел дыхание.
– Ты не ранена? – спросил он, прислонившись к стене и жадно хватая ртом холодный и чистый, без примеси дыма, воздух.
Бледное лицо Изольды покрывал тонкий слой копоти и сажи. Глаза покраснели от дыма и слез. Платье во многих местах было прожжено. Однако ее голос прозвучал спокойно, хоть и хрипловато.
– Нет, все в порядке. Вот только нога сильно болит. А в остальном – терпимо. – Она обвила его шею руками. – Рис, милый, ты опять спас мне жизнь. Как мне отблагодарить тебя?
Он помотал головой, показывая, что не нужно ему никакой благодарности. Ему не хотелось говорить об этом. Он лишь чувствовал, как страх за ее жизнь постепенно покидает его.
Но Изольда не унималась:
– Ты опять пришел мне на помощь.
Вид у нее был очень серьезный. Глаза смотрели пристально, нежно, они были так близко, что сердце Риса подпрыгнуло и быстро заколотилось. Он отвернулся. Пожар бушевал двумя этажами выше и уже был не опасен, зато чуть ниже его ждала другая напасть, более страшная – встреча с родными Изольды.
Но Рис уже ничего не боялся. В руках он держал любимую женщину. Господь держал в своих руках его душу. Его жизнь была в руках братьев Фицхью. А его сердце – в руках Изольды… Он не боялся ни смерти, ни ада, ничего, кроме одного-единственного. Если она не любит его, если она уйдет от него, то все потеряет для него всякий смысл, он превратится в ничто и ему незачем станет жить.
Он прижал ее к груди, не в силах скрывать свои чувства.
– Я не могу жить без тебя… – Голос у него дрогнул и прервался.
Изольда уловила в его словах некую напряженность и поняла, какую нелегкую битву с самим собой ему пришлось выдержать. Но почему он никак не решается сказать ей о своей любви?
Да потому, что он особенный. Он не похож ни на кого другого. Для него признаться в своих чувствах – это все равно что перешагнуть через самого себя, через свою ненависть к ее родным, через все то, что разделяло их.
И вот наконец он признался ей. Он не может жить без нее.
Она еще крепче обхватила его за шею:
– Я так и знала. Я знала, что ты обязательно придешь за мной. Пожар уже бушевал, крыша горела и осыпалась, но я все равно ждала тебя.
Она закашлялась, а когда успокоилась, ласково улыбнулась, глядя ему в глаза.
Он ничего не ответил, но она и так все поняла по его лицу. Он продолжил спуск, лежать в его объятиях было покойно и радостно. Счастливая, на минуту забыв обо всех грозящих опасностях, она положила голову на его плечо.
– Знаешь, я тоже не могу без тебя. Мне кажется, мы должны быть вместе, иначе умрем. – Она провела рукой по его шее в том месте, где виднелась узкая полоска кожи над верхним краем доспехов, и лукаво улыбнулась. – Думаю, ты догадываешься, какой выход я предпочитаю?
– Еще бы. Сегодняшний день многому научил меня.
Но тут он остановился, увидев поднимавшегося им навстречу Рэнда. Тот побледнел, увидев дочь на руках врага.
– Она не ранена? Как ты, Изольда?
– Я цела, отец. Рис спас меня.
– Ха, именно из-за него ты и оказалась в опасности, – проворчал Рэнд.