К концу встречи мы обе вроде немного успокоились. Таня сказала, что ей надо подумать, может, она что-то вспомнит. Тем более, что ей обещали на Глории „показать фильм“ о ее детстве. Я спросила ее, помнит ли она дату своего рождения. Таня назвала почему-то шестое августа, но позже Вия мне пояснила, что эта дата стояла в ее документах, когда она жила в Армении.
Под конец Таня заговорила о том, что на Глории живут люди с разных мест (очевидно, планет), и для них определены условия, близкие к планетарным. Однако они не могут выходить из этих отведенных для их проживания зон…»
Костер прогорел. Весь сушняк, лежащий у костра, Амуни употребил в дело. Было ясно, что пока небесная хмарь не обрушилась на нас дождем, нам необходимо заготовить дрова для костра. Иначе, как говорится, нас ожидало голодное и холодное существование.
— Команда зашевелилась, — засмеялась вдруг Вия, кивнув в сторону палаток, откуда уже слышались приглушенные женские голоса. — Нина Максимовна, мама Тани, все подробно потом расскажет, с деталями. Несколько лет пороги экстрасенсов и гадалок оббивала в надежде узнать что-нибудь о пропавшей дочери. Такого наслушалась… Хотя вспоминать подобное вряд ли ей доставит удовольствие…
Так что же получается, думал я. Если девушки не оказались бы на Глории, то их с орбитальной станции снова вернули бы на Землю? И они бы жили под другими именами где-нибудь в Армении, работали в какой-нибудь больнице, потом вышли бы замуж, сменили фамилии и растворились в людской массе? Ни о чем не подозревая?..
Вот тут-то мне и вспомнилась история с исчезновением на реке Онот в августе 1990 года москвича Жени А. Если исходить из предположения, что и его похитил НЛО, то, возможно, и с ним провели подобный эксперимент? Тогда верны будут только два варианта его дальнейшей, после исчезновения, судьбы: либо он сейчас находится на другой планете земного типа, либо живет на нашей грешной матушке Земле под другой фамилией, забыв, кто он и откуда. А так как путешествия по иным планетам такими экспериментами вроде как не предусматриваются, то более правдоподобным видится второй вариант. Хотя, конечно, вероятность того и другого определяется лишь при условии, что Женя А. жив.
И все же я считал довольно странным то обстоятельство, что Таня и Света оказались на Глории. Случайно ли? Что-то подсказывало мне, что не все здесь так просто…
— Наше свидание с девушками, — продолжала рассказывать Вия, — было сумбурным. А получилось так. После обеда я поехала в институт к знакомому доктору наук, который тоже контактер, хотя и скрывает это; у нас с ним есть некоторые общие интересы. Когда я вошла к нему в кабинет, он спросил: «Почему вас так много сегодня?» До этого момента я никого не замечала, а тут «вижу» — стоят Таня, Света и их сопровождение. Позвонили Нине Максимовне, и она тут же приехала…
«15 февраля (вторник) 1994 года. Около трех часов дня позвонила Вия и сказала, что Таня и Света находятся в институте, и мне надо подъехать к метро „Московские ворота“…
В кабинете мы сидели втроем: я, Вия и завлаб — седоватый спокойный мужчина. Очевидно, у них и раньше речь шла о Глории, так как он тут же показал нарисованную им схему расположения материков на Глории. На планете их шесть, это восьмимерное пространство, но для землян скорректировано четырехмерное. Таня живет на четвертом, по их обозначению, материке. И тут он сказал, что видит Таню, и она стоит рядом со мной. Но я еще до его слов почувствовала, что у меня чакра анахата вся горит. Как выяснилось, Таня со Светой были в Петербурге еще 5 и 6 февраля. А прилетев вчера, уже успели побывать и у меня, и у близких Светы. Но их присутствия никто из них не почувствовал. Почему?
Таня сказала, что ей дали возможность вспомнить всю свою земную жизнь и само похищение. Она была очень потрясена, поэтому, чтобы успокоить ее, у нее опять что-то там стерли из памяти. Но Таня показалась мне довольно спокойной, чувствующей себя на Земле более уверенно даже в моем присутствии. Назвала меня мамой…
Недавно она со Светой гуляла по Питеру, и некоторые места и здания Таня узнавала. Я сказала ей, что очень хочу поддерживать с ней связь, а еще больше видеть и слышать ее. Но, как заметила Вия, не все сразу, со мной работают и, вероятно, в скором времени такое станет возможно. А вот, что касается возвращения на Землю, то Таня повторила, что возвращаться она не намерена, да и не может уже по многим причинам. Но в первую очередь это связано, конечно, с ее физическим здоровьем. Ведь придется заново адаптироваться к земным условиям, а это будет уже довольно тяжело. Тогда я спросила, а нельзя ли мне полететь на Глорию, и ОНИ ответили — да! А Таня даже сказала, что хочет, чтобы я прилетела к ней на Глорию. Ведь тогда мы смогли бы что-то делать вместе — рисовать, лепить и тому подобное.
Ох, как мне необходимо научиться понимать Таню…
Где-то около шести часов вечера Вия сказала, что ей пора уходить, и я тоже отправилась домой. Девушки пошли со мной. Дома я стала рисовать Таню, ее новую семью, пририсовала и себя, но мне как бы сказали, что этого делать не надо. Я жутко разревелась. Потом успокоилась и стала рисовать дальше.
Как ужасно, что я сама ничего не вижу и не чувствую. Что же это за общение!!!»
…— А тебе в этой истории ничего странным не показалось? — посмотрела на меня Вия, поднимая воротник куртки.
— Сразу так трудно сказать, — пожал я плечами. — Хотя с точки зрения нашей, человеческой, логики, кое-какие несоответствия здесь есть.
— Да? И что именно?
— Ну, во-первых, почему ОНИ вообще пошли на контакт с матерью похищенной ИМИ женщины?
— Вот, вот, — Вия поднялась и зачем-то стала ворошить мерцающие угли костра. — Более того, ОНИ почему-то начинают работать с Таней для возвращения ее земной памяти — о семье, родных, друзьях, городе, о самом детстве… Зачем? ОНИ же до этого добивались совершенно противоположного, теперь что, пошли на попятную? Однако это совершенно не в ИХ «характере», так сказать. Так в чем же дело? Какую цель ОНИ этим преследуют? А то, что эта цель должна быть — как дважды два. ОНИ даже приставили к Нине Максимовне своего контактера — Спольсиноя. Хотя, возможно, ОН добровольно помогает ей…
— ОН не контактер, — вздохнул Амуни. — МОИ говорят, что Спольсиной представлен к ней, как наблюдатель.
— Тем более интересно, — воскликнул я. — Это как раз и доказывает правоту Вии. Надо бы выяснить, если, конечно, позволят… Когда намечен их прилет с Глории сюда?
— Завтра вечером.
— Вот и попытаемся. Но сначала мне надо переговорить с Ниной Максимовной.
Наперекор раздвоенному сознанию
Мы спустились по ступенькам к воде и пошли вдоль берега Сылвы. Нина Максимовна непременно хотела собрать в зоне побольше лекарственных трав и засушить их. Правда, что-либо сушить здесь мне казалось делом нереальным. Даже если, как сейчас, дождя вроде бы и не было, то создавалось такое впечатление, что воздух уже так насыщен влагой, что капли воды в нем постоянно рождаются изнутри сами. Но не смотря на то, что природа уготовила нам такую бесплатную сауну, вчера мы целый день занимались заготовкой дров. К тому же, и для меня совершенно неожиданно, как раз вчерашним днем исчезла надежда на то, что «репортаж» о прилете глорианцев на Землю я смогу записать на диктофон. Увы, на магнитофонной ленте вместо собственных голосов, мы слышали сплошной гул, очень похожий на тот, которым у нас глушили некогда западные радиостанции. Нам это объяснили свойством зоны, хотя в подобное верилось с трудом. Но…
По разным причинам и поговорить с Ниной Максимовной мне тоже не удалось. Я действительно боялся, что она не согласится в который уж раз вспоминать трагедию в горах Кавказа и то, что она испытала сама в те дни, тем более что достаточно подробно все было известно и Вии. И я бы это прекрасно понял и ни в коем случае не настаивал бы. Однако Нина Максимовна отнеслась к моей просьбе достаточно серьезно. Это была невысокого роста худенькая женщина, очень подвижная и в то же время спокойная и рассудительная. В ней чувствовалась некая стабильность, тот стержень, который и был, очевидно, основой ее характера.