Они еще немного обсудили, что каждый видел снаружи, и улеглись спать, когда лампочка под потолком вновь погасла. Похоже, что на ночь электричество на складе отключали, чтобы не привлекать внимание.
Следующие два дня прошли довольно однообразно. Пленники просыпались, по очереди ходили «в уголок», смущенно отворачиваясь и затыкая уши, делили поровну скудные остатки еды, а затем просто разговаривали, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей. Маринетт поначалу постоянно ждала, что за ней вот-вот придут, чтобы отвести к главарю, который заставит ее связаться с семьей.
Ничего не происходило. За дверью вообще не было слышно никаких звуков, словно они остались одни в этом огромном пустом здании. Единственным откликом был приказ заткнуться, когда Адриан все же не выдержал и от души пнул дверь, потребовав принести воды.
Чтобы скрасить ожидание, подростки расспрашивали друг друга обо всем подряд. Маринетт рассказывала о своем увлечении дизайном и некоторых любимых проектах. Адриан вспоминал забавные случаи из своей карьеры модели или рассказывал о своей семье. Маринетт видела, как он любит своих родных и очень переживает, что отец в последнее время отдалился. Адриан так и не сказал, что стало с его мамой, а девушка не решилась переспросить, слишком уж грустное у него было лицо, когда он вспоминал о ней.
К вечеру второго дня Маринетт смогла соорудить для Адриана подобие своих экстравагантных тапочек, после чего удостоилась чести лицезреть эксклюзивный показ новой модели. Мероприятие пришлось закончить в самом начале, так как свет погас в самое неподходящее время.
Настроение в этот период тоже менялось самым непредсказуемым образом. Боевой настрой чередовался с попытками не впасть в отчаяние и окончательно сдаться. Помогало наличие собеседника, который всегда был готов помочь и поддержать. Маринетт сама себе удивлялась. Неужели для того, чтобы начать нормально общаться с Адрианом, им нужно было влипнуть в настолько мерзкую историю? Если так, то она была готова все отдать, чтобы заикаться в его присутствии до конца жизни, но только не попадать никогда в этот мерзкий подвал. Даже посетила отчаянная мысль снова согласиться «поиграть» с Крысой, если тот опять появится. Попросить его принести ей сережки, а взамен разрешить, например, потрогать ее ноги. Маринетт готова была вытерпеть даже это, лишь бы этот мерзкий ублюдок позволил ей получить обратно талисман.* Но что-то подсказывало, что после недавних событий ей не стоит даже попадаться на глаза этому извращенцу.
Единственным светлым моментом было то, что можно было спать в обнимку. Одеяло теперь все равно было одно, так что выбора особо не было. Несмотря на то, что в комнате стало ощутимо теплее, спать под одеялом в теплых объятиях было куда комфортнее. Маринетт уже почти без смущения юркала под бок Адриану, когда он приглашающе приподнимал край старого куска ткани. Какое-то время они шепотом переговаривались, но потом слабость и усталость брали свое. Адриан честно пытался дежурить и не засыпать как можно дольше, опасаясь прихода мстительного Крысы, но в итоге проигрывал в борьбе со сном.
На третий день еда кончилась, и пленники вынуждены были слушать хоровые рулады своих голодных желудков. Пить воду, стекавшую по стене, они так и не решились, лишь полоскали рот и умывались, стараясь хоть так восполнить недостаток влаги. Правда оба понимали, что долго они так не протянут.
Когда они в очередной раз играли в игру «придумай тысяча и один способ сорвать урок», дверь неожиданно распахнулась.
— Сидите, птички? — хмыкнул незнакомый бандит и бросил на пол бутылку воды и какой-то пакет. — Ничего, недолго осталось. Твой папочка исправно переводит денежки, малец, так что можешь радоваться. А вот девочка у нас еще погостит.
Маринетт побледнела и выронила поднятую бутылку. Неужели озвученная сумма оказалась настолько большой? Родители наверняка там с ума сходят от отчаяния, а всему виной ее глупая самонадеянность.
— Не смейте так говорить! Я уверен, что мой отец переведет все нужные суммы, — вскинулся Адриан. — А если нет, то я… я сам внесу деньги!
— Ты? — искренне удивился громила. — Сломаешь копилку, куда складывал все карманные за последние пятнадцать лет? Не смеши меня.
— Нет! Я знаю, что на мое имя открыт счет, куда поступает часть гонорара за работу модели и деньги, которые отец переводит на мою будущую учебу. Я уверен, что накопленной там суммы будет достаточно. Как только нас отпустят, я согласен сообщить пароли.
— А ты не так прост, Ромео, — хмыкнул бандит. — Босс сейчас уехал, но как только он вернется, я передам ему твое предложение. Отдыхайте пока.
— Адриан, ты с ума сошел? — набросилась на него Маринетт, едва за похитителем закрылась дверь. — Они же тебя теперь в жизни не отпустят, пока не вытянут все до последнего евро!
— Успокойся, это просто способ потянуть время. На самом деле у меня нет полного доступа к этому счету, — признался Агрест. — Но пока они будут все это выяснять, что-то может измениться. Я уверен, отец поднял на уши всех своих знакомых, несмотря на угрозы этих подонков.
— Все равно это было глупо, — буркнула Маринетт, на самом деле польщенная тем, что Адриан ради нее готов на такое.
Они с удовольствием поели найденные в пакете гамбургеры, стараясь не торопиться, и вести себя не как оголодавшие хищники после месяца заточения в яме. Вода тоже закончилась подозрительно быстро, но пленники надеялись, что запас им принесут позже.
Время, как и в предыдущие два дня, текло незаметно. Судя по ощущениям, прошло несколько часов с того момента, как им принесли завтрак. За дверью послышалось какое-то странное шуршание и скрежет, поле чего та слегка приоткрылась, и по полу прокатилась небольшая бутылка с водой. Дверь тут же закрылась и все стихло.
— И что это было? — Адриан недоуменно поднял бутылку и посмотрел на запертую дверь.
— Может, это Молчун? Наверно нам запрещено давать еду и воду чаще раза в день, а он смог пробраться незаметно и подкинуть нам запас, — предположила Маринетт, жадно рассматривая бутылку. Утренние гамбургеры были настолько сильно политы острым соусом, что пить хотелось просто неимоверно.
— Может, ты и права, — сглотнул Адриан и протянул девушке воду. — Пей.
Та честно постаралась не выхлебать все сразу и оставить соседу положенную половину. Получилось, кажется, не очень, но парень претензий не предъявлял. Вода показалась на вкус немного странной, но Маринетт не обратила на это внимание. Главное, что вяжущая сухость во рту хоть на какое-то время пропала.
Спать захотелось неожиданно быстро и сильно, так что подростки еле успели расположиться на своей временной кровати, прежде чем провалиться в сон.
Маринетт снилось, что она горит. Пламя охватывало тело от макушки до кончиков пальцев, практически душило, вынуждая мечтать о прохладе. Дыхания не хватало, сердце стучало так, словно вот-вот пробьет грудную клетку и взорвется. Неожиданно стало немного легче, когда что-то приятно-прохладное коснулось лица, ласково прошлось по шее и замерло в районе груди. Было приятно, но мало! Хотелось большего, тело требовало от хозяйки, чтобы она нашла этот источник прохлады и полностью окунулась в него, погасив мучившее ее пламя. Маринетт застонала, потянулась за манящим прикосновением и… проснулась. В первое мгновение ей показалось, что ее голова сделана из чугуна, а тело, наоборот, настолько легкое, что страшно пошевелиться. Чуть сбоку обнаружилось какое-то синеватое пятно, мешавшее разглядеть, что происходит вокруг. Девушка попыталась сдвинуться с места и поняла, что сил совсем нет. Получилось лишь слегка повернуть голову и разглядеть, что рядом с ней на полу лежит фонарь, освещающий участок комнаты тем самым синеватым светом. Проклятый жар снова вернулся, вынуждая ее делать глубокие жадные вздохи, по лицу стекали капли пота. Что происходит? Она заболела?