Но стало не по себе, когда неведомые доселе гнев, злость и ярость сошли на нет. Парень почувствовал себя ужасным убийцей, у которого все руки по локоть были в чужой крови. Стало так противно от самого себя, что он закричал, выпуская из себя всё, что успели накопиться на душе.
— Я с тобой, — Астрид без лишних слов прижалась к телу парня, обнимая его за шею. — И я всегда буду рядом.
========== Бонус-глава 1. Красная Смерть ==========
POV Автор
Смотря на свою сестру и девушку, которая за этот короткий промежуток времени стала ему очень близка, Иккинг вдруг понял, что делает это исключительно для них. Что летит он к Королеве для того, чтобы свергнуть её; для того, чтобы на Олухе настали мирные времена; для того, чтобы девушки (не дайте Тор и Один) не погибли от лап драконов. Сзади к Иккингу тихо подошёл Беззубик и толкнулся мордой парню в спину.
— Пора, брат, — тихо пророкотала Ночная Фурия, а Заклинатель, повернувшись, почесал ей за ушным отростком. — Назад пути нет.
Ничего не ответив и не сказав ни слова девушкам, которые в обнимку стояли недалеко от них, Заклинатель вскочил в седло, ногой тут же нажимая на педаль, которая раскрывала искусственный элерон Беззубика. Как только он удобно устроился и закрепил все ремешки, Фурия беззвучно взмыла вверх и сразу же взяла курс на небезызвестный им двоим, да и всем жителям Олуха Проклятый пролив.
— Почему ты хочешь помочь этим людям? — Вдруг спросил Беззуб, когда до тумана оставалось совсем чуть-чуть, и он уже был виден на линии горизонта.
Такой густой и серый, с неприятным запахом, от которого начинала болеть голова. Залив поэтому и был назван проклятым — мало кому удавалось без больших потерь выплыть обратно. Драконы Королевы сжигали судна, переворачивали их вверх дном, чтобы не успевшие спрыгнуть с борта викинги уже не могли спастись, а потом садились на них (на донья лодок), заставляя драккары быстрее уходить на дно.
Да, Королева сильно обезумела за время, что является главой гнезда, но даже она понимала, что убивать людей, откусывая им головы или целиком сжигая, а тем более съедать их до «поджарки» или после — это уже перебор. Поэтому многие викинги (их большинство) возвращались домой.
— Да, я долгое время жил вдалеке от них, но всё же они моё родное племя, — вздохнув, ответил Иккинг, оглядываясь назад, где уже давно за горизонтом скрылся родной остров. — Олух мой дом, пусть и тот, где меня не любили.
— Вот именно, — согласно закивала головой Фурия. — Я тоже помню рассказы Инги и Астрид.
— Что они успели рассказать тебе? — Усмехнулся парень, хоть его тело непроизвольно напряглось.
Беззубик долго молчал, думая, стоит ли рассказывать другу, брату то, что он слышал. Возможно, что девушки не рассказывали ему этого, боясь оскорбить, разозлить, ну, или обидеть его, хотя последнего качества Иккинг не имел. Он мог злиться, беситься, ругаться, Иккинг даже часто кричал, но он никогда и ни на кого не обижался, потому что прекрасно понимал и не уставал повторять, что он выше всего этого. «Простить гораздо сложнее, чем жить чувством мести всю свою жизнь» — так он всё время говорил, а потом улыбался, повторяя, что не держит ни на кого зла.
«Зло убивает тебя изнутри, так зачем же тогда держать его в себе? — завёл как-то разговор Иккинг, когда в один из тихих вечеров сидел на бивне Смутьяна. — Ведь зло можно, я бы даже сказал, что нужно, выпускать, так ведь становится проще. Душа успокаивается, голова очищается. Мне кажется, что простой и громкий крик под облаками — это то, что нужно каждому.»
А Смутьян тогда только удивился сообразительности четырнадцатилетнего мальчишки, который ещё пару лет назад не разбирался почти ни в чём. А ведь во всём ему помогали драконы. Редко, когда ему помогал торговец Йохан, с которым парнишка плавал на другие острова, чтобы не забыть родной язык и обменять чешую драконов на что-то другое и ценное. И все и всегда удивлялись, откуда у него столько чешуи, да, ещё и такой редкой.
Взять хоть чешую того же Крылатого Ужаса, у которого линька проходила три, а то и четыре раза за год. Сначала Иккингу было это непонятно, но потом оказалось, что, чтобы дракон так ярко светился, ему нужна молодая и чистая чешуя, которая ещё не успела огрубеть. Тогда у всех начинает складываться ощущение, что рептилия буквально светится изнутри.
Вынырнуть из таких родных и греющих душу воспоминаний Беззубика заставил резкий запах, который уловил его чуткий нос. Фурия оскалилась, понимая, что они уже совсем рядом. Туман становился гуще, слышался странный звук — зов Королевы, которая собирала своих драконов.
— Спорим, она уже знает, что мы здесь и летим по её грязную душу? — Усмехнулся Иккинг, стараясь поднять настроение и боевой дух обоим.
Дракон только фыркнул, начиная активнее махать крыльями и оглядываться по сторонам, чтобы не врезаться куда-нибудь или не наткнуться на подчинённых Королевы. Такой ответ Иккинг тоже принял и плотнее прижался к седлу, обнимая Беззуба руками за шею. Так было куда безопаснее.
Уже минут через пять полёта, Заклинатель и его верный крылатый брат смогли увидеть то, до чего не смогли долететь в прошлый раз — огромное драконье гнездо, которое находилось в давно потухшем вулкане. Иккинг был готов поспорить, что жарко здесь только из-за того, что Красная Смерть сама выдыхает для себя огонь, чтобы не умереть от переохлаждения. Хотя, такой туше, как она, это не грозит.
Когда Ночная Фурия приземлилась на берег и взревела, неожиданно над островом Драконов пронёсся оглушительный ответный рык, а после земля начала буквально ходить ходуном. Через жерло вулкана начали вылетать сотни, а то и тысячи драконов, которые разлетались в разные стороны.
Снова послышался рёв, и Иккинг догадался, что это она — Смерть. Своды вулкана начали рушиться, огромные валуны летели из кратера вниз, а по стенам гнезда пошли крупные трещины — кажется, Королева решила вылезти из своего дома и преподать нахалам, что осмелились вызвать её на бой, урок.
— Кто посмел тревожить меня во время обеда? — Зарычала она, оглядывая свой остров и прибрежные воды.
Ночная Фурия была вне зоны её видимости, поэтому Беззубик тут же пустил в неё залп, что Королева обратила на них внимание.
— Ах, ты жалкая рептилия, — взревела она, поворачивая свою большую голову в ту сторону, откуда прилетел залп, и вдыхая своими большими ноздрями воздух. — Ночная Фурия. Мне стоило догадаться, что посягнуть на моё гнездо сможешь только ты. А ведь это я убила твоего отца. Хочу признаться честно, он был самым вкусным драконом, которого мне когда-либо удалось попробовать. Не выдержав, твоя мать улетела из этого гнезда, а потом я узнала, что она прибилась к Смутьяну. Не думала, что он ещё жив. А ещё позже я узнала, что она из моего гнезда унесла яйцо, в котором был ты.
— Она спасла меня, как полагает настоящей матери, — зарычал Беззубик, вставая на задние лапы и раскрывая крылья. — Но тебе этого никогда не понять, ведь ты такое ничтожество, которое достойно только смерти. Так сразись же со мной на права гнезда. Если победа будет за мной, то не видать тебе больше белого света.
— А если победа будет за мной, то я ещё раз испытаю вкус Ночной Фурии, — злобный рокот разнёсся над всем островом. — Я принимаю твой вызов, мой ужин.
Иккинг чудом успел вскочить в седло перед тем, как Беззуб взлетел. Как же он сглупил, когда, спрыгивая, оставил его в раскрытом положении. Набирая высоту, Ночная Фурия постоянно оглядывалась, пытаясь найти хоть что-то, что ей как-то поможет в борьбе с Красной Смертью. Ничего не придумав, Беззубик решил просто пикировать на неё и ударить плазменным залпом на самом коротком расстоянии.