- Ну, - сказал я, - а дальше?
Алан отложил давно уже погасшую трубку и уперся ладонями в колени.
- Дальше? - сказал он. - Ни за что не угадаешь! Дальше эти самые Стюарты, Макколы и Макробы, которым и так уже приходилось платить две ренты: одну, по принуждению, - королю Георгу, другую, по природной доброте своей, - Ардшилу, предложили Рыжему такую цену, какой не давал ни один Кемпбелл во всей Шотландии. А уж он куда только не посылал за ними, от устья Клайда и до самого Эдинбурга, выискивать, уламывать, улещать: явитесь, мол, сделайте милость, чтобы уморить голодом Стюарта на потеху рыжему псу Кемпбеллу!
- Да, Алан, - сказал я. - Это удивительная и прекрасная история. Я, может быть, и виг, но я рад, что этот человек был сокрушен.
- Сокрушен? - эхом подхватил Алан. - Это онто? Плохо же ты знаешь Кемпбеллов и еще хуже - Рыжую Лису. Не было этого и не будет, пока склоны гор не окрасятся его кровью. Но пускай только выдастся денек, друг Дэвид, когда у меня будет время поохотиться на досуге, и тогда всего вереска Шотландии не хватит, чтобы укрыть его от моей мести!
- Друг Алан, - сказал я, - к чему столько гневливых слов? И смысла не слишком много, и не очень это по-христиански. Тому, кого вы зовете Лисой, они не причинят вреда, вам же не принесут никакой пользы. Просто расскажите мне все по порядку. Что он сделал потом?
- Уместное замечание, Дэвид, - сказал Алан. - Что правда, то правда: ему от слов вреда не будет" и это очень жаль! И, не считая этого твоего "не по-христиански" - на сей счет я совсем другого мнения, иначе бы и христианином не был, - я совершенно с тобой согласен.
- Мнение - не мнение, а что христианская религия воспрещает месть, это известно.
- Да, - сказал он, - сразу видно, что тебя наущал Кемпбелл! Кемпбеллам и им подобным жилось бы куда уютней, когда бы не было на свете молодца с ружьем за вересковым кусточком! Впрочем, это к делу не относится. Итак: что он сделал потом.
- Ну-ну? - сказал я. - Рассказывайте же.
- Изволь, Дэвид. Не сумев отделаться от верных простолюдинов мытьем, он поклялся избавиться от них катаньем. Только бы Ардшил голодал - вот он чего добивался. А раз тех, кто кормит его в изгнании, деньгами не осилишь, значит, правдами ли, неправдами, а он их выживет иначе. Созывает он себе в поддержку законников, выправляет бумаги, посылает за красными мундирами. И приневолили добрый люд собираться, да брести неведомо куда из родимого дома, с насиженных мест, где тебя вскормили, вспоили, где ты играл, когда был мальчишкой. А кто пришел на их место? Нищие голодранцы! Будут теперь королю Георгу подати, ищисвищи! Пускай довольствуется меньшим, пускай масло тоньше мажет, рыжему Колину и горя мало! Удалось навредить Ардшилу - его душенька довольна! Вырвал кусок из рук моего вождя, игрушку из детских ручонок - на радостях песни будет распевать по дороге к себе в Гленур.
- Позвольте, я вставлю слово, - сказал я. - Будьте уверены: раз ренты берут меньше, стало быть, сюда приложило руку правительство. Этот Кемпбелл не виноват, ему так велели. Ну, убьете вы завтра вашего Колина много ли в этом проку? Вы и оглянуться не успеете, как на его место прибудет новый управляющий.
- Да, - сказал Алан. - В бою ты просто молодчина, а так - виг до мозга костей!
Он говорил как будто бы добродушно, но за его пренебрежительным тоном угадывалось столько ярости, что я счел разумным переменить разговор. Я сказал, что меня удивляет, как это человек в его положении может беспрепятственно наезжать сюда всякий год и его до сих пор не схватили, хотя весь север Шотландии наводнен войсками и часовых там - точно у стен осажденного города.
- Это проще, чем ты думаешь, - отозвался Алан. - Открытый склон горы, понимаешь ли, что твоя дорога: завидел стражу в одном месте, проходи другим, вот и все. Да и вереск - большая подмога. И, повсюду дома друзей, их хлева, стога сена. А потом, это ведь больше ради красного словца говорится: "Вся земля наводнена войсками". Один солдатишка наводнит собой ровно столько земли, сколько у него под сапогами. Мне случалось рыбачить, когда на том берегу торчала стража, да еще какую знатную форель я добывал! Сиживал я и под вересковым кустом в пяти шагах от часового, да какой еще миленький мотив перенял у него со свиста! Вот, - и Алан просвистал мне мелодию песенки.
- Ну, а кроме того, - продолжал он, - сейчас не так туго, как в сорок шестом. В горах, как говорится, восстановлен мир. Оно и не удивительно, коль скоро от самого Кинтайра и до мыса Рат не сыщешь ни ружья, ни шпаги, разве что у кого подогадливей припрятаны под соломой на стрехах! Одно только знать бы, Дэвид, доколе это? Ненадолго, казалось бы, если люди вроде Ардшила томятся в изгнании, а такие, как Рыжая Лиса, лакают вино и обижают бедный люд в его же родном доме. Только хитрая это штука - угадать, что народ вытерпит, а что нет. Иначе как бы могло так получиться, что рыжий Колин разгуливает на коне по моему многострадальному Эпину и до сих пор не нашлось удальца, чтобы всадить в него пулю?
Тут Алан умолк, впал в задумчивость и долго сидел притихший и печальный.
В довершение всего, что сказано уже про моего друга, добавлю, что он искусно играл на всех музыкальных инструментах, в особенности на свирели; был признанным поэтом, слагавшим стихи на своем родном языке; прочел немало книг, французских и английских; стрелял без промаха, был умелый рыболов и великолепный фехтовальщик, равно владея как рапирой, так и излюбленной своей шпагой. Что касается его недостатков, они были видны как на ладони, и я уже знал их наперечет. Правда, после битвы в капитанской рубке худший из них - ребяческую свою обидчивость и склонность затевать ссоры - он, по отношению ко мне, почти не выказывал. Только не берусь судить, почему: оттого ли, что я сам не ударил в грязь лицом, или оттого, что стал свидетелем его собственной, куда большей удали. Ибо сколь ни ценил Алан Брек доблесть в других, больше всего восхищался он ею в Алане Бреке.
ГЛАВА XIII
ГИБЕЛЬ БРИГА
Было уже очень поздно и, для такого времени года, совсем темно (иными словами, достаточно все-таки светло), когда в дверь кормовой рубки просунул голову Хозисон.
- Эй, выходите, - позвал он. - Надо поглядеть, сумеете вы провести нас по этим местам?
- Что, опять ваши фокусы? - спросил Алан.