| Presently there came a great rattling of chains and bolts, and the door was cautiously opened and shut to again behind me as soon as I had passed. | Очень скоро загромыхали многочисленные засовы и дверные цепочки, дверь самую малость приоткрылась и, едва я ступил за порог, тотчас затворилась опять. |
| "Go into the kitchen and touch naething," said the voice; and while the person of the house set himself to replacing the defences of the door, I groped my way forward and entered the kitchen. | - Проходи на кухню, да ничего не трогай, - велел мне уже знакомый голос. Пока обитатель замка возился, старательно запирая дверь, я наугад двинулся вперед и очутился на кухне. |
| The fire had burned up fairly bright, and showed me the barest room I think I ever put my eyes on. | Огонь в очаге разгорелся довольно ярко, освещая помещение; я никогда не видел, чтобы в кухне было так голо. |
| Half-a-dozen dishes stood upon the shelves; the table was laid for supper with a bowl of porridge, a horn spoon, and a cup of small beer. | Полдюжины плошек на полках, на столе ужин: миска с овсянкой, роговая ложка, кружка жидкого пива. |
| Besides what I have named, there was not another thing in that great, stone-vaulted, empty chamber but lockfast chests arranged along the wall and a corner cupboard with a padlock. | И больше во всей этой огромной пустой комнате с каменным сводом - ничегошеньки, только запертые сундуки вдоль стен да угловой шкафчик-поставец с висячим замком. |
| As soon as the last chain was up, the man rejoined me. | Наложив последнюю цепочку, мужчина последовал за мной. |
| He was a mean, stooping, narrow-shouldered, clay-faced creature; and his age might have been anything between fifty and seventy. | Я увидел тщедушное существо с землистым лицом, согбенное, узкоплечее, неопределенного возраста, - ему могло быть пятьдесят лет, могло быть и семьдесят. |
| His nightcap was of flannel, and so was the nightgown that he wore, instead of coat and waistcoat, over his ragged shirt. | Колпак на нем был фланелевый, поверх дырявой рубахи, взамен сюртука и жилета, наброшен был фланелевый же капот. |
| He was long unshaved; but what most distressed and even daunted me, he would neither take his eyes away from me nor look me fairly in the face. | Он давно не брился. Но самое удручающее, даже страшноватое были его глаза: не отрываясь от меня ни на секунду, они упорно избегали смотреть мне прямо в лицо. |
| What he was, whether by trade or birth, was more than I could fathom; but he seemed most like an old, unprofitable serving-man, who should have been left in charge of that big house upon board wages. | Определить, кто он по званию или ремеслу, я бы не взялся; впрочем, более всего он смахивал на старого слугу, который уже отработал свое и за угол и харчи оставлен присматривать за домом. |
| "Are ye sharp-set?" he asked, glancing at about the level of my knee. | - Есть хочешь? - спросил он, остановив свой взгляд где-то на уровне моего колена. |
| "Ye can eat that drop parritch?" | - Можешь отведать вот этой кашки. |
| I said I feared it was his own supper. | Я ответил, что он, наверно, собирался поужинать ею сам. |
| "O," said he, "I can do fine wanting it. | - Ничего, - сказал он. - Я и так обойдусь. |
| I'll take the ale, though, for it slockens (moistens) my cough." | А вот эля выпью, от него у меня кашель мягчает. |
| He drank the cup about half out, still keeping an eye upon me as he drank; and then suddenly held out his hand. | По-прежнему не сводя с меня глаз, он отпил с полкружки и внезапно протянул руку. |
| "Let's see the letter," said he. | - Поглядим-ка, что за письмо. |
| I told him the letter was for Mr. Balfour; not for him. | Я возразил, что письмо предназначается не ему, а мистеру Бэлфуру. |
| "And who do ye think I am?" says he. | -А я кто, по-твоему? - сказал он. |
| "Give me Alexander's letter." | - Давай же сюда письмо Александра! |
| "You know my father's name?" | - Вы знаете, как звали отца? |
| "It would be strange if I didnae," he returned, "for he was my born brother; and little as ye seem to like either me or my house, or my good parritch, I'm your born uncle, Davie, my man, and you my born nephew. | - Мне ли не знать, - отозвался он, - если твой отец приходится мне родным братом, а я тебе, любезный друг Дэви, родным дядюшкой, хотя ты, видно, и гнушаешься мною, моим домом и даже моей доброй овсянкой. Ну, а ты, стало быть, доводишься мне родным племянничком. |