— Несса, — говорит он, глядя на меня поверх своих бумаг. — Чем обязан?
— Изабель сказала мне, что готовы программки! — отвечаю я, стараясь не улыбаться слишком широко. Изабель — главная по костюмам. Она может вручную шить со скоростью швейной машинки, одновременно выкрикивая указания всем своим помощникам. У нее острый язык и доброе сердце. Мне нравится думать о ней как о своей танцевальной маме.
— О, точно. Вон там, — отвечает Джексон, кивая головой в сторону картонной коробки, стоящей на складном стуле и доверху набитой программками.
Я подбегаю и хватаю самую верхнюю стопку, снимая резинку, чтобы достать программку.
Обложка прекрасна — на ней изображена Анжелика, одна из наших прим, облаченная в красную шелковую тунику. Она прыгает в воздухе, и нога под невозможным углом взлетает над головой, ее идеально изогнутая стопа выглядит словно лук для стрельбы.
Я открываю программку, скользя глазами по списку танцоров вниз к именам постановочной группы. Я ожидаю увидеть там свое имя и даже хочу попросить у Джексона разрешения взять одну домой, чтобы показать родителям.
Вместо этого… я не вижу вообще ничего. Джексон Райт указан в качестве главного хореографа, Келли Пол — в качестве помощника. Меня же в программке нет вовсе.
— Что? — раздраженно бросает Джексон, заметив ошеломленное выражение моего лица.
— Просто… кажется, меня забыли указать в качестве одного из хореографов, — нерешительно произношу я. — Забыли, вероятно, те, кто разрабатывал дизайн программок. Должно быть, это недоразумение.
— Нет, — небрежно отвечает Джексон. — Не забыли.
Мой рот складывается в удивленное «о», когда я смотрю на директора.
— Что… ты имеешь в виду? — спрашиваю я.
— Тебя не забыли, — повторяет он. — Тебя и не должны были упоминать.
Мое сердце бьется о грудную клетку, словно муха о стекло. Первым порывом мне хочется кивнуть, согласиться и уйти. Я ненавижу споры. Но знаю, что, если поступлю так, позже возненавижу себя сильнее. Я должна разобраться, что происходит.
— Почему меня не должны были упоминать? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее и безразличнее.
Джексон раздраженно вздыхает и откладывает бумаги в остальную кучу-малу на столе.
— Ты не хореограф, Несса, — говорит он, словно объясняет простые истины. — Ты танцовщица кордебалета. Просто потому, что ты подкинула пару идей…
— Я поставила четыре танца! — выпаливаю я с горящим лицом. Знаю, что это звучит по-детски, но ничего не могу с собой поделать.
Джексон встает из-за стола. Он подходит ко мне и опускает руки мне на плечи. В первую секунду мне кажется, что мужчина хочет меня утешить, но затем я понимаю, что он направляет меня к выходу.
— Понимаешь, в чем дело, Несса, — говорит он. — Ты неплохо потрудилась. Но твоя работа не столь уж оригинальна. Она довольно проста. Те части шоу, что вдыхают в него жизнь, заставляют его звучать, ставил я. Поэтому не стоит позориться, пытаясь приписать себе несуществующие заслуги.
Мое горло так распухло от смущения, что я не могу говорить, отчаянно пытаясь сдержать слезы, жгущие глаза.
— Спасибо, что заглянула, — говорит Джексон, когда мы подходим к выходу. — Можешь оставить себе программку, если хочешь…
Я даже не понимала, что до сих пор держу в руках несчастную листовку, смятую от того, как сильно я ее сжимала.
Джексон выставляет меня из своего кабинета и с тихим щелчком закрывает дверь. Я остаюсь одна в коридоре.
Стою там ошеломленная, по лицу катятся тихие слезы. Боже, я чувствую себя идиоткой.
Не желая ни с кем столкнуться, я разворачиваюсь и иду прочь по коридору в сторону выхода.
Прежде чем я успеваю выйти, меня перехватывает Серена Бреглио. Она тоже танцовщица кордебалета, как и я. Девушка вышла с разминки к фонтанчику с водой.
При виде меня она резко останавливается и озабоченно сводит вместе светлые брови.
— Несса! Что случилось?
— Ничего, — отвечаю я, качая головой. — Ничего такого. Просто я… сглупила.
Вытираю щеки тыльной стороной ладоней, пытаясь успокоиться.
Серена бросает подозрительный взгляд на закрытую дверь Джексона.
— Он что-то сделал? — допытывается она.
— Нет, — отвечаю я.
— Ты уверена?
— Совершенно уверена.
— Дай я хотя бы обниму тебя, — говорит она, обвивая руками мои плечи. — Прости, я потная.
Меня это не беспокоит. Пот, волдыри, сломанные ногти на ногах… здесь это такое же обычное явление, как и шпильки для волос.
Серена типичная калифорнийская блондинка. У нее стройное спортивное тело и загар, который не сходит даже на Среднем Западе. Девушка выглядит так, словно рождена стоять на доске для серфинга, а не на пуантах, но при этом достаточно хороша, чтобы со дня на день возвыситься до полусолистки.