Она все еще носит джинсы и толстовку на молнии.
Наркотики, которые дал ей Йонас, вырубят ее на несколько часов. Я могу раздеть ее догола, если захочу. Она ничего не почувствует. Возможно, это было бы забавно сделать, просто чтобы она проснулась в таком виде, без малейшего представления о том, что с ней произошло.
Мои пальцы задержались на ее груди, чуть касаясь молнии ее кофты.
Затем я опускаю руку на бок.
Она и так будет напугана. Не нужно доводить ее до истерики.
Вместо этого я натягиваю одеяло на ее тело.
В ее комнате уже стемнело. Окна из свинцового стекла, их почти невозможно разбить. Даже если бы она смогла их открыть, она находится на третьем этаже, и ей некуда спуститься. Кроме того, здесь каменные стены, камеры, датчики по периметру.
И все же, в качестве дополнительной меры предосторожности, я взял электронный браслет, который держал на тумбочке рядом с ее кроватью. Я застегиваю его на ее лодыжке и защелкиваю. Он защищен от ударов, водонепроницаем, и его можно открыть с помощью кода, который знаю только я. Он тонкий и легкий, но прочный, как латы.
Я выхожу из комнаты, запирая дверь снаружи.
Затем я кладу ключ в карман.
Никто не войдет туда без моего разрешения.
8.
Несса
Я просыпаюсь в темной комнате, на незнакомой кровати.
Первое, что я замечаю, это пыльный, древний запах. Пахнет старым деревом. Засохшими лепестками роз. Пеплом. Заплесневелыми шторами.
Моя голова кажется распухшей и тяжелой. Я так устала, что хочу снова заснуть. Но назойливый голос в моем мозгу говорит мне, что я должна встать.
Я сажусь, отчего одеяло сбивается вокруг моей талии. От одного этого движения у меня начинает кружиться голова. Мне приходится наклониться вперед, прижать руки к вискам, пытаясь успокоиться.
Когда зрение проясняется, я оглядываюсь вокруг, моргаю и пытаюсь разглядеть очертания комнаты.
Несмотря на то, что окна не закрыты, лунного света едва хватает, чтобы хоть что-то разглядеть. Я сижу на кровати с балдахином в огромной спальне. Несколько массивных предметов мебели стоят у стен, каждый размером с полувзрослого слона — шкаф, туалетный столик и что-то дальше, что может быть письменным столом. Кроме того, зияющая дыра, достаточно большая, чтобы в нее можно было залезть, в которой, как я думаю, находится камин. Это похоже на пещеру. Пещеру, внутри которой может быть что угодно.
В моем мозгу мелькают воспоминания, как искры вокруг костра. Рулевое колесо, содрогающееся под моими руками. Вспышка солнечного света, когда я вылезала из машины. Черноволосый мужчина с сочувствующим выражением лица, которое не доходило до его глаз.
Мое сердце начинает бешено колотиться. Я нахожусь в незнакомом доме, привезенная сюда неизвестным человеком.
Меня, чёрт возьми, похитили!
Это осознание не так чуждо мне, как могло бы быть для обычной девушки. Я — дочь мафиози. И хотя я могу плыть по залитым солнцем морям, я слишком хорошо знаю, что прямо под водой плавают акулы. Я постоянно чувствую опасность. Это слышно в разговорах, когда я прохожу мимо офиса моего отца. На это намекают напряженные морщины на лицах моих родителей.
Так что, думаю, я всегда знала, что со мной может случиться что-то безумное. Я никогда не чувствовала себя в полной безопасности, какой бы защищённой я ни казалась.
Тем не менее, теория и реальность — две разные вещи. Я больше не в объятиях своих родителей. Я в доме врага. Я не знаю, кто он. Но я знаю, что он собой представляет. Эти люди жестоки, свирепы и лишены сострадания. Что бы они со мной ни сделали, это будет ужасно.
Вот почему я должна выбраться отсюда.
Прямо сейчас.
Я выскальзываю из-под одеяла, намереваясь бежать.
Как только мои ноги ступают на пол, я понимаю, что у меня нет ботинок и носков. Кто-то стянул их с моих ног.
Это не имеет значения. Если только пол не сделан из битого стекла, я смогу убежать босиком.
Однако когда я пытаюсь сделать первый шаг, мои колени подгибаются подо мной, и я падаю вперед на ладони. Моя голова похожа на воздушный шар, который едва держится на плечах. Мой желудок переворачивается, делая тошнотворные петли.
Я чувствую, как рвота поднимается в горле, и мне приходится глотать ее обратно, глаза слезятся. У меня нет времени ни на рвоту, ни на слезы. Мне просто нужно выбраться.
Я крадусь через всю комнату к двери. Такое ощущение, что я преодолеваю длину футбольного поля. Я ползу по антикварному ковру, а затем по голому твердому деревянному полу.
Наконец я добираюсь до двери. Только тогда до меня доходит, что я, вероятно, заперта внутри. Но, к моему удивлению, ручка легко поворачивается под моей рукой.
Я поднимаюсь на ноги, опираясь на дверную ручку, и даю себе еще минуту, чтобы комната перестала кружиться. Я делаю медленный, глубокий вдох. На этот раз мои колени остаются устойчивыми, и я могу идти. Я выскользнула в длинный темный коридор.
В доме абсолютная тишина. Здесь нет света и никаких признаков присутствия других людей. Это место настолько старое и жуткое, что в любую секунду из стен может выскочить призрак. Я чувствую себя как в фильме ужасов, в той части, где девушка бродит вокруг, как идиотка, и все зрители закрывают глаза, зная, что сейчас произойдет что-то ужасное.
Я не могу быть одна.
Я не настолько глупа, чтобы думать, что кто-то приложил все усилия, чтобы похитить меня, только для того, чтобы оставить меня без присмотра. Они могут прятаться повсюду вокруг меня. Они могут наблюдать за мной по камере прямо сейчас.
Я не понимаю ни этой игры, ни того, чего они от нее хотят.
Неужели мой похититель — кот, играющий со своей едой, прежде чем съесть ее?
Это не имеет значения. Мой второй вариант — остаться в своей комнате. А я не собираюсь этого делать.
Поэтому я продолжаю идти по коридору, ища наиболее вероятный выход из этого места.
Это нервирует, проходить мимо стольких пустых дверных проемов.
Это место огромное, гораздо больше, чем дом моих родителей. Но не настолько ухоженное. Ковер в коридоре потёртый и местами сбился в комки, мне приходится шаркать ногами, чтобы не споткнуться. На окнах толстый слой пыли, а картины на стенах перекошены. В темноте трудно разобрать сюжеты, но я думаю, что некоторые из них мифологические. Я точно вижу длинную картину маслом с изображением запутанного лабиринта, в центре которого притаился Минотавр.
Наконец, я подхожу к широкой, изогнутой лестнице, ведущей на нижний этаж. Я смотрю вниз, но не вижу никакого света в этом направлении. Боже, это дезориентирует, когда идешь по незнакомому месту в темноте. Я теряю чувство времени и направления. Каждый звук кажется усиленным, но это только еще больше сбивает меня с толку. Я не могу сказать, являются ли скрипы и стоны, которые я слышу, делом рук человека или всего лишь оседанием дома.
Я торопливо спускаюсь по лестнице, кончиками пальцев проводя по перилам. Моя голова проясняется с каждой минутой. Кажется маловероятным, что мне удастся так легко сбежать, но, возможно, мне повезёт. Может быть, они неправильно рассчитали то поганое лекарство, которое дали мне, и рассчитывают, что я буду спать всю ночь. Может, они просто некомпетентны. Возможно, меня выкрали дилетанты или сумасшедшие, которые ничего не соображают.
Я должна держаться за свой оптимизм. Иначе меня охватит страх.
Спустившись по лестнице, я ищу входную дверь, но теряюсь в кроличьей норе комнат. Старые архитекторы не любили открытые планы этажей. Я брожу по библиотекам, гостиным, бильярдным и кто знает, по чему еще. Несколько раз я натыкаюсь на торцевой столик или спинку дивана, и чуть не опрокидываю стоящую лампу, едва успевая поймать ее шест, прежде чем она падает на пол.
С каждой минутой мои нервы становятся все более расшатанными. Что это за место, черт возьми, и почему я здесь?