— Она бы тебя не заинтересовала, — коротко говорю я. — Никаких навыков.
Несса смотрит на меня большими зелеными глазами, пораженная и обиженная.
Я не могу смотреть на нее. Я не могу выразить ей даже малейшего сочувствия.
Вместо этого я говорю: — Давайте уже перейдем к делу. У меня нет времени торчать здесь всю ночь.
— Конечно, — усмехается Кристофф.
Он ведет нас в свою официальную столовую, где стол заставлен едой. Кристофф сидит на одной стороне стола вместе с тремя своими лучшими лейтенантами. Я сижу на другой, Несса рядом со мной, а Йонас и Марсель — по обе стороны.
Несса бледна и молчалива, она не хочет притрагиваться к еде.
— Что случилось? — говорит Кристофф. — Тебе не нравятся пельмени?
— Ты знаешь танцоров, — говорю я ему. — Они переборчивы в еде.
Несса напоминает мне Персефону, похищенную Аидом и вынужденную царствовать в качестве царицы мертвых. Персефона изо всех сил старалась не есть пищу Аида, чтобы однажды вернуться в солнечное царство.
Но Несса уже съела мою пищу. Как и Персефона, которая так проголодалась, что потеряла свою решимость и съела шесть крошечных зерен граната.
Кристофф выглядит обиженным. Русские очень трепетно относятся к своим блюдам. К счастью, Йонас и Марсель запихивают в рот достаточно еды, чтобы компенсировать это.
— Davayte pristupim k delu, — говорю я. Давайте перейдем к делу.
Кристофф удивлен, что я говорю по-русски. Я прекрасно его знаю, но обычно отказываюсь говорить с ним на нем. Английский — наш язык общения. Однако я не хочу, чтобы Нессе пришлось выслушивать долгие рассуждения о том, как мы собираемся уничтожить ее семью. Достаточно того, что с одной стороны у нее я, с другой — Йонас, а Кристофф смотрит на нее через стол. Самое меньшее, что я могу сделать, это держать ее в неведении относительно грядущих событий.
Однако она слишком умна, чтобы быть в неведении. Когда мы обсуждаем наши планы, с некоторыми спорами и многочисленными дебатами, она улавливает тему, не понимая деталей. Выражение ее лица становится все более несчастным, а плечи — все более поникшими.
Наконец, мы с Кристоффом пришли к согласию. Мы нападем на Каллума Гриффина на открытии библиотеки и заодно захватим Аиду. Это небольшое мероприятие. Его охрана будет немногочисленной.
Приняв решение, Кристофф откинулся в кресле, потягивая вино.
— И что ты намерен с ней делать? — спросил он, кивнув головой в сторону Нессы.
— Пока она остается со мной.
— Ты должен сделать ей ребенка, — говорит Кристофф. — Они убили твоего отца. Она может подарить тебе сына.
Несса бросает быстрый взгляд в мою сторону. Она знает, что мы говорим о ней.
Не могу сказать, что я не думал об этом.
Гриффины и Галло заключили свой союз через брак. Я могу сделать то же самое.
Но я не ищу союза. И никогда не искал. Я ищу полного и абсолютного господства. Я не хочу делить город. Я хочу владеть им. Мне не нужна компенсация — мне нужна месть.
— За победу, — говорит Кристофф, поднимая свой бокал в последний раз.
— Nostrovia (рус. За ваше здоровье), — говорю я, прикладываясь к его бокалу.
Когда мы готовы уйти, Кристофф провожает нас до входа. Он медленно пожимает мне руку, чтобы скрепить наше соглашение.
Затем он замечает трекер на лодыжке Нессы.
— Тебе следует надеть ей на шею ошейник, — говорит он. — Я бы хотел, чтобы такой маленький котенок ползал за мной...
Он протягивает руку, чтобы коснуться лица Нессы.
Прежде чем я успеваю подумать, я ловлю его руку, мои пальцы смыкаются вокруг его запястья.
Люди Кристоффа вытягиваются по стойке смирно, двое стоят по бокам от меня, а один держит руку на пистолете. Йонас и Марсель тоже напрягаются, присматриваясь к русским солдатам и готовясь к бою. В воздухе витает предвкушение, тишина такая, что слышно, как течет река.
— Не надо, — говорю я.
— Будь осторожен, — мягко говорит Кристофф. — Помни, кто твой друг в этой комнате, а кто твой враг.
— Помни, что принадлежит мне, если хочешь остаться друзьями, — отвечаю я.
Я отпускаю его запястье.
Он делает шаг назад, и его солдаты расслабляются. Йонас и Марсель делают то же самое — по крайней мере, внешне. Я уверен, что их сердца все еще бьются так же быстро, как и мое.
— Спасибо за ужин, — жестко говорю я.
— Надеюсь, что это был первый из многих, — отвечает Кристофф.
Его глаза холодны. Он смотрит на Нессу — на этот раз не с вожделением, а с негодованием.
— Spokoynoy nochi malen'kaya shlyukha, — говорит он. Спокойной ночи, маленькая шлюха.
Я чуть не ударил его по губам. Мой кулак сжат, и моя рука согнута, чтобы сделать это. Я останавливаю себя вовремя.
Если я нападу на Кристоффа в его доме, сомневаюсь, что хоть один из нас выйдет живым. И Несса в том числе.
Она не понимает оскорбления, но знает тон. Она отворачивается от Кристоффа, не удостоив его ответом.
Когда мы отъезжаем от его дома, Несса смотрит в окно. Она потеряла все радостное возбуждение, которое было раньше. Кажется, она больше не замечает ни падающих листьев, ни огней города. Она выглядит усталой. И побежденной.
— Я не позволю ему прикасаться к тебе, — обещаю я Нессе.
Она смотрит на меня мгновение, затем вздыхает и снова смотрит в окно, ничего не отвечая.
Она права, что игнорирует меня. Она знает, что у Братвы и Братерства гораздо худшие планы на ее семью, чем то, что Кристофф может сделать лично с ней.
Когда мы едем по Холстед-стрит, я импульсивно говорю Йонасу: — Поверни здесь.
— Прямо здесь?
— Да.
Он резко дергает руль влево, и мы поворачиваем в противоположную сторону от моего дома, направляясь на юг. Мы едем вниз к набережной, Йонас следует моим кратким командам.
— Остановись здесь, — говорю я ему. — Подожди в машине.
Йонас паркуется перед входом в «Yard». Я захожу внутрь на минуту и вскоре возвращаюсь за Нессой.
— Что мы делаем? — спрашивает она, недоумевая.
— Я хочу, чтобы ты кое-что увидела, — говорю я ей. — Но ты должна пообещать не устраивать сцен и не пытаться убежать.
Я почти уверен, что у нее сломан датчик на лодыжке. Если она меня подведет, мне конец. Но если она даст мне обещание, думаю, она его сдержит.
— Я... хорошо, — говорит она.
— Ты обещаешь мне?
Она смотрит на меня ясными зелеными глазами, в которых нет ни намека на ложь.
— Я обещаю, Миколаш, — говорит она.
Я веду ее по ступенькам в вестибюль. Я уже подкупил портье. Он проводит нас по черной лестнице, до самой верхней ложи, обычно предназначенной для крупных спонсоров театра.
Как только Несса видит артистов на сцене, ярко освещенной и расположенной прямо под нами, она ахает и прикрывает рот руками.
— Это мое шоу! — кричит она.
Это последний вечер, когда Лейк Сити Балет будет показывать «Блаженство». Мы пропустили половину представления, но Нессе, кажется, все равно. Ее глаза прикованы к сцене, она мечется туда-сюда, следя за каждым из танцоров по очереди. Она не садится в удобные кресла, расставленные перед стеклом, а стоит прямо напротив окна, стараясь подойти как можно ближе, чтобы рассмотреть каждую деталь.
— Моя подруга Марни сделала эти декорации, — говорит она мне. — Она вручную расписала каждый из этих подсолнухов. Это заняло у нее недели. Она приходила по ночам и слушала все книги Джека Ричера, пока делала это. А Изабель сшила это платье. Оно сшито из занавеса с последнего шоу, которое мы делали. А эти два танцора — братья. Я ходила в школу с младшим...
Она рассказывает мне все, настолько взволнованная, что забывает о дискомфорте и унижении, которые ей пришлось пережить сегодня вечером. Когда музыка льется через динамики, я вижу, как она держит ритм, прижимая кончики пальцев к стеклу. Я вижу, как сильно она хотела бы танцевать по комнате, но она не может оторвать взгляд от сцены.
Когда начинается следующая песня, она хлопает в ладоши и говорит: — О, это моя любимая! Я выбрала её!