Линдберг положил трубку и сдержанно улыбнулся.
- В Хартфорде задержали Реда Джонсона.
- Отлично! - сказал Шварцкопф.
Мне показалось странным, что этот звонок адресовался непосредственно Линдбергу; по идее, ответить на него должен бы был главный следователь, каковым являлся Шварцкопф. С чего бы это глава полиции Нью-Джерси отчитывался перед отцом потерпевшего? Мне становилось все любопытнее.
- Ред Джонсон, - сказал я, вспоминая сообщения в газетах. - Кажется, он моряк и приятель няньки вашего сына, Бетти Гау?
Линдберг кивнул, однако лицо его осталось непроницаемым. Он был бледен, с ввалившимися глазами, но каких-либо эмоций на его лице прочитать было невозможно.
- Хартфордские ребята допросят его "с пристрастием". Они умеют это делать, - сказал Шварцкопф. - Но мы тоже попробуем его допросить.
- Вы познакомились с Бетти? - спросил меня Линдберг.
- Сразу по приезде, - сказал я. - Хорошенькая девушка. И как мне показалось, очень порядочная.
Линдберг кивнул.
- Она ни в чем не виновата, - убежденно сказал он.
- Это не означает, - вмешался Шварцкопф, - что Ред Джонсон тоже непричастен к этому преступлению. Этот моряк мог выведать кое-какую информацию у этой девушки. Она могла быть тем "своим" в доме, даже не подозревая об этом. Давайте не будем упускать это из виду, полковник.
Линдберг неохотно кивнул.
Брекинридж повернулся ко мне:
- Вам много известно об этом деле?
- Только то, что я прочитал в газете "Триб" в Чикаго, - признался я. Но я не уверен, что преступление совершено кем-то из своих.
Линдберг поднял на меня глаза:
- Вот как?
Я пожал плечами.
- В газетах много писали о строительстве этого дома. Я помню, несколько месяцев назад я видел в них фотографии и статьи, где описывалось расположение комнат, кто их будет занимать и так далее. Я знал достаточно много, а я ведь живу в Чикаго. Вокруг вашего дома лес, из которого легко вести наблюдение: человек с биноклем, взобравшись на дерево, мог быстро выяснить ваш образ жизни.
Шварцкопф в знак несогласия покачал головой.
- Но их привычный образ жизни как раз и был в это время нарушен. Обычно Линдберги приезжали сюда только на выходные, но так как Чарли простудился, миссис Линдберг не захотела везти его больного, и они остались еще на одну ночь.
- Похоже на то, что человек, находящийся в доме, дал информацию постороннему, - предположил я. - А тот факт, что собака не лаяла, указывает на возможное участие в этом похищении своего, знакомого собаке человека.
Шварцкопф одобрительно хмыкнул.
Но я продолжал высказывать свои соображения Линдбергу:
- Я просто хочу сказать, что не исключаю возможности, что некая банда, специализирующаяся на похищении людей, держала ваш дом под постоянным наблюдением. В этом случае изменение вашего привычного образа жизни не имеет значения.
Линдберг внимательно смотрел на меня.
- Я сам покажу вам дом, мистер Геллер, - сказал он, вставая. - Мне хочется непосредственно узнать вашу реакцию на некоторые вещи.
- Для этого я и приехал сюда, полковник, - сказал я с вежливой улыбкой.
Шварцкопф снова нахмурился.
Линдберг заметил это.
- Полковник, - сказал он, обращаясь к полицейскому, а не к адвокату, я надеюсь, вы будете работать в тесном сотрудничестве с детективом Геллером. Он приехал издалека, чтобы оказать нам помощь.
- Да, сэр, - покорно и почтительно отозвался Шварцкопф. Парень, кажется, действительно считал Линдберга своим боссом.
Линдберг вышел из-за стола и указал на телефон:
- Генри, если ты не против, займись этим, пока я буду знакомить мистера Геллера с домом.
- Конечно, - сказал Брекинридж и занял место Линдберга за столом. Один из самых дорогих адвокатов Нью-Йорка и всей страны с радостью исполнял роль секретаря.
Шварцкопф стал между Линдбергом и мной.
- Вы желаете, чтобы я сопровождал вас, полковник?
- В этом нет необходимости, полковник, - сказал Линдберг.
"Если появится еще один полковник, то я чокнусь", - подумал я.
- Тогда я лучше пойду к своим людям на командный пункт, - сказал Шварцкопф, пытаясь сохранить достоинство.
Когда мы с Линдбергом выходили из его кабинета, шаги Шварцкопфа эхом отзывались в гостиной.
Смуглый, щегольски одетый коротышка все еще сидел в холле и читал свою газетенку с новостями шоу-бизнеса. Увидев Линдберга, он встал.
- Есть какие-нибудь новости, полковник? - спросил он с щенячьей нетерпеливостью (кстати говоря, терьер в гостиной вновь принялся гавкать на Шварцкопфа).
- Ред Джонсон находится под стражей в Хартфорде, - сказал Линдберг.
- Эй, это же замечательно.
- Натан Геллер, это Моррис Роснер.
- Здорово, - он с улыбкой протянул мне руку.
Я пожал ее.
- Микки Роснер? - спросил я.
- Вы меня знаете? - Буква "е" в "знаете" у него получилась очень похожей на "и".
- Король ночных клубов, нелегально торгующих спиртным, верно?
Он поправил галстук, задвигав плечами.
- Э, моя сфера деятельности - это спорт и шоу-бизнес.
- Спорт и шоу-бизнес ничего общего не имеют с похищением людей с целью выкупа, - сказал я.
Линдберг кашлянул.
- Мистер Роснер предложил свои услуги в качестве посредника, - сказал он. - В связи с тем, что, по общему мнению, преступный мир имеет отношение к...
- Мой адвокат работает в офисе полковника, - прервал его Роснер.
- В вашем офисе? - спросил я Линдберга.
- Другого полковника, - сказал Роснер.
- О, вы имеете в виду Брекинриджа? - предположил я.
- Нет, - сказал Линдберг. - Полковника Донована.
Нет, я определенно чокнусь.
- Полковник Донован? - переспросил я Линдберга.
- Уильям Донован, - уточнил он.
- Дикий Билл Донован, - пояснил мне Роснер, и по его тону я понял, что ему очень хотелось добавить "болван".
Пока я пытался сообразить, какое отношение Дикий Билл Донован, который в то время баллотировался на пост губернатора Нью-Йорка, может иметь к бродвейскому бутлегеру Микки Роснеру, Линдберг объяснил ему, кто я и чем занимаюсь:
- Мистер Геллер представляет здесь чикагскую полицию.
- Чикагская полиция, - проговорил Роснер с ухмылкой, потом добавил с ничего не выражающим лицом: - Вы думаете, к предложению Капоне следует отнестись серьезно?