– Не смеши меня, – сказал он и рассмеялся. Потом сделал шаг вперед, крепко прижимая к себе крошечного заложника и продолжая держать дуло пистолета у его виска.
Я выстрелил и попал тонкоусому Эдди между глаз.
Это было не так сложно, как может показаться, учитывая, как близко от меня он находился, а вот прыжок, который я сделал, когда он уронил ребенка, был действительно впечатляющим: я поймал спящего ребенка на лету, как первоклассный вратарь.
Я сидел на полу и качал на руках сонного ребенка, все еще держа дымящийся пистолет в одной руке; труп тощего лежал у моих ног, второй труп находился между мной и блондинкой, которая прилипла к стене, словно муха. Я только что убил двух человек и знал, что позднее буду мучиться, но в тот момент чувствовал себя прекрасно.
– Вы... вы убили Эдди, – сказала блондинка. Она качала головой, как бы не желая смириться с реальностью.
– Я не шутил, – сказал я и поднялся на ноги, продолжая качать ребенка.
– Как вы решились так рисковать? Палец его был на курке и...
– Выстрел в голову исключает всякую рефлекторную деятельность, мадам.
– Я... я арестована?
– Вы арестованы.
– По какому обвинению?
– Похищение человека с целью выкупа.
Она вздохнула. Потом кивнула.
– Это ребенок Линдбергов, не так ли?
Она вздернула голову, словно не поняла меня. Не поняла своего господина.
– Ну, не шути со мной, – сказал я. – Разве это не так?
– Мистер, – сказал она. – Это ребенок Хайми Голдберга.
– Хайми Голдберга?
– Это бутлегер из Пеории. У него денег куры не клюют. Мы собирались получить пять тысяч за этого маленького ублюдка.
В этот момент в открытые двери ворвался мой шеф, Лу Сэпперстейн, дюжий лысеющий коп лет сорока. Он снял шляпу и посмотрел на нас из-за очков в проволочной оправе расширенными глазами; снег, словно перхоть, покрывал его пальто. В руке он держал пистолет тридцать восьмого калибра.
– Что, черт возьми, здесь произошло, Нейт?
– Я только что раскрыл дело о похищении сына Хайми Голдберга, – ответил я и подал ему ребенка.
1
Одинокий орел
5 марта – 18 апреля 1932 года
Глава 2
– Я хочу, чтобы ты встретился с одним человеком, – сказал Элиот Несс.
Я устало опустился на жесткий деревянный стул в скромно обставленном опрятном офисе Элиота в Трэнспортейшн Билдинг, что на Диерборн-стрит.
– И с кем же это?
– Аль Капоне, – сказал Несс и улыбнулся улыбкой озорного мальчишки.
Элиот сидел, откинувшись на спинку своего вращающегося стула, спиной к шведскому бюро. Это был довольно крупный мужчина примерно моего роста – шесть футов – с широкими плечами, но весьма гибким телом; свой торс он накачал в юности, когда работал на заводе Пульмана.
Для тех из его знакомых, кто читал в газетах и журналах об удивительных подвигах Элиота Несса как агента по борьбе с нарушителями сухого закона, самым удивительным в нем казались его молодость и ребячливость. Элиоту было двадцать восемь; у него были румяное лицо, приятная внешность и россыпь веснушек на норвежском носу. Честолюбивого молодого руководителя, продвигающегося вверх по служебной лестнице, в нем выдавали только безупречный серый с голубоватым отливом костюм-тройка и галстук в черно-бело-серую крапинку.
– Вообще-то, – сказал Несс, сделав вид, что терзается сомнениями, – я предпочел бы, чтобы ты с ним не встречался. Просто я хочу, чтобы ты поехал со мной и послушал.
– Послушал что?
– Снорки[1]утверждает, что сможет вернуть ребенка Линдбергам.
Я вздохнул и покачал головой.
– Это брехня, Элиот. К тому же ко мне все это не имеет никакого отношения.
Он сцепил руки за шеей, выставив вперед локти.
– Нейт, ты сейчас единственный постоянно проживающий в этом городе эксперт по преступлениям, связанным с похищением людей.
Я насмешливо фыркнул.
– Это потому, что я случайно наткнулся на похищенного ребенка бутлегера? Мы даже не смогли предъявить обвинения этой Роджерс!
Он приподнял и опустил брови.
– Кто мог подумать, что Хайми Голдберг заявит, что эта женщина действовала как его посредница?
– Ну конечно, посредница! И поэтому ее братец Эдди начал перестрелку с полицейским.
Элиот пожал плечами:
– Как ты думаешь, почему банды, занимающиеся похищением людей с целью выкупа, чаще всего стремятся нажиться на подобных себе? Их жертвами становятся главным образом такие же сомнительные личности, как и сами они, – бутлегеры, гэмблеры[2]и тому подобное. Да потому что знают, что такие же, как они, обитатели преступного мира никогда не обратятся за помощью к полиции в самом начале и не кинут их в конце сделки.
Элиот был единственным парнем из тех, которых я знал, кто мог использовать по отношению к преступникам слово «обитатели», не говоря уже о совершенно бесподобном словечке «кинуть».
– Но сейчас, – продолжал он, – большинство крупных мошенников, бутлегеров и сводников никуда не ходят без телохранителей. Вот почему ребята, специализирующиеся на похищении людей с целью выкупа, вынуждены, если так можно выразиться, искать себе новых дойных коров.
– Таких, как Линдберги.
Элиот кивнул.
– Мы уже знаем несколько случаев, когда жертвами их становились промышленники, банкиры и бизнесмены. Ты помнишь дело Паркера в Калифорнии? Маленькую девочку умертвили и расчленили еще до того, как получили выкуп. – Он вздохнул и покачал головой. – Со временем, когда сухой закон совершенно сойдет на нет, похищение людей с целью выкупа может стать другим крупным видом преступной деятельности.
– Да уж, тут деньги достаются действительно легко. Что ты собираешься делать?
Это был риторический вопрос, но Элиот ответил на него:
– Я послал петицию Федеральному правительству, где рекомендуется введение смертной казни за перевозку похищенного человека из одного штата в другой.
– Ты хочешь, чтобы похищение человека с целью выкупа стало преступлением по федеральному уголовному праву?
Он резко кивнул и также резко улыбнулся.
– Не обижайся, Нейт, но слишком многие местные копы либо некомпетентны, либо берут взятки.