Возникла неловкая пауза. Доктор Стэнфорд откашлялась. Обращаясь к Эмме, она сказала:
— Ко мне приходили люди из полиции. Они просили показать им медицинскую карточку Риччи. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Я видела бланк, который вы подписали, давая разрешение.
— Все в порядке.
— Они попросили меня навестить вас, — продолжала доктор Стэнфорд. — Но я бы и сама зашла. После вашего последнего посещения, если помните, я оставила срочное сообщение для Алисон с просьбой заглянуть к вам как можно скорее. К сожалению, в то время я не знала, что она все еще в декретном отпуске.
По какой-то непонятной причине доктор Стэнфорд заметно нервничала. Ее худые, костлявые пальцы дрожали, когда она поправляла прядку выбившихся волос. Обычно она вела себя очень спокойно, деловито и отстраненно. Она лечила Эмму и Риччи в случае болезни, делала Риччи прививки и дважды назначала ему антибиотики, чтобы предотвратить воспаление уха. Эмма беспокоилась, что инфекция может не пройти для здоровья малыша бесследно, но доктор Стэнфорд живо отмела все ее возражения и развеяла страхи. Десять минут, в течение которых длился прием, не располагали к особой болтовне. Последний раз Эмма была у нее в кабинете на прошлой неделе, и доктор Стэнфорд была тогда такой же, как обычно.
— Вы выглядите усталой, Эмма, — заявила вдруг доктор Стэнфорд, снова повергнув ее в изумление. — Вам хотя бы удалось поспать ночью?
Глаза у Эммы жгло от усталости и соленых слез, которые текли почти непрерывно. Челюсть у нее болела, и как она ни старалась поменьше беспокоить ее, ничего не помогало. В больнице ей дали валиум. Она приняла одну таблетку, но это не принесло облегчения. Сейчас ей ничего не хотелось так сильно, как заснуть, хотя бы на время избавиться от панических, бесконечных мыслей о Риччи, от осознания ужаса того, что могло с ним произойти, от беспомощности и отчаяния, вызванных тем, что она не знала, что еще можно сделать. Но Линдси сказала, что она должна быть рядом с телефоном. Эмма не могла представить, откуда у Антонии вдруг возьмется ее номер, но если существовал хоть малейший шанс, что эта женщина может позвонить, она не хотела быть одурманенной сном, отвечая на звонок.
— Вам обязательно нужно выспаться, — сказала доктор Стэнфорд.
— Я непременно так и сделаю, — согласилась Эмма. — Но пока я должна оставаться на ногах.
Вечером, в начале шестого, телефон вдруг зазвонил.
В квартире как раз находились Линдси и детектив-инспектор Хилл. Линдси провела здесь большую часть дня, готовя бесконечный чай и бегая в «Сейнзбериз» за супом, который Эмма не могла есть. Детектив Хилл прибыл примерно час назад — чтобы взять у Эммы официальные показания и заявление, как он сказал. Линдси объяснила Эмме, как это делается.
— Просто расскажите нам еще раз, как все происходило. Так, как вы помните. Добавьте то, что вы смогли вспомнить за это время. Не беспокойтесь, если будете рассказывать о событиях не в хронологической последовательности или что-нибудь напутаете. Мы будем записывать ваши показания на пленку, так что на их основании полный текст заявления составим позже. Затем мы дадим вам их прочесть и, если вы решите, что там все правильно, попросим подписать.
Эмма заговорила, обращаясь к диктофону, и повторила большую часть того, что рассказывала полиции прошлой ночью. Ничего нового она не вспомнила. Когда допрос закончился, Линдси поднялась и вышла в кухню, чтобы поставить чайник на плиту. Эмма отправилась в ванную. Она только-только успела расстегнуть джинсы, когда услышала, как из гостиной доносится низкое бррр-бррр телефона. Она замерла. В зеркале над раковиной отражалось настоящее огородное пугало — с бледным как смерть лицом, освещенным резким светом лампочки, и черными ввалившимися глазами. Эмма прислушивалась, едва дыша и боясь пошевелиться.
Звонок оборвался. Раздался голос Линдси, потом пауза, затем она заговорила снова.
И вдруг — о боже милосердный! — звук быстрых шагов и резкий стук в дверь ванной.
— Эмма! — настойчиво окликнула ее Линдси. — Быстрее! Поспешите.
Эмма выпустила из рук пояс джинсов и на подгибающихся ногах пошла к двери.
— Это мужчина, — прошептала Линдси. — Он отказался назвать свое имя. Вы ждете звонка?
Эмма отрицательно покачала головой. Она никак не могла сообразить, что делать… Может, это Оливер, который позвонил, чтобы сказать, что он слышал последние новости? Она взяла трубку. Пальцы у нее онемели и ничего не чувствовали. Пришлось прижать трубку второй рукой, чтобы она не выскользнула на пол.