— Сад изрядно запущен, — заметил Рейф. — Похоже, они куда-то надолго уезжали.
Несмотря на явную заброшенность, сад выглядел великолепно. Ветви деревьев раскачивал легкий ветерок. У дальней стены аккуратной поленницей были сложены нарубленные дрова. Сразу же за воротами на солнце грелась кошка. Среди кустов то и дело мелькали упитанные домашние гуси. Эмма старалась дышать ровно и размеренно. Во что бы то ни стало она должна сохранять спокойствие.
Открыв дверцу, она выбралась из машины. С полей долетали летние, сочные запахи и звуки. Рейф тоже вышел из машины и знаком показал Эмме, чтобы она закрыла свою дверцу как можно тише. Он обошел машину спереди и встал рядом.
— Что вы намерены делать? — негромко поинтересовался он.
— Пока не знаю.
— Давайте не будем спешить, — сказал он. — Нужно все хорошенько обдумать. Мы не знаем, что они могут…
Вдруг он поспешно отступил на шаг.
— Люди, — прошептал он, пригибаясь. Эмма инстинктивно последовала его примеру, но потом высунула голову из-за машины и бросила взгляд в сторону дома.
На подъездной аллее появились несколько человек. Они не спеша спускались к воротам.
— Осторожно, — предостерегающе прошептал Рейф, когда Эмма сделала шаг вперед. — Вернитесь назад.
— Мы слишком далеко. Они нас не увидят. Да и не станут смотреть в эту сторону.
Теперь она хорошо видела всех. Впереди шла пожилая пара, загорелая и седоволосая. За ними — мужчина помоложе и женщина в майке и брюках бежевого цвета. Примерно на полдороге все остановились и обступили женщину в бежевом.
Вне всяких сомнений, это была Антония. Правда, волосы ее приобрели несколько более темный оттенок по сравнению с теми, какими их запомнила Эмма в кафе мистера Бапа, но удивляться тут было нечему: разумеется, она выкрасила их, чтобы пройти пограничный контроль в аэропорту. А в остальном она осталась прежней. Одежда бежевого цвета, быстрая, уверенная походка, ровная спина.
На руках она держала маленького мальчика — виднелись только его ушки, да волосики золотистым ореолом горели на солнце. От вида его круглой головки Эмма застыла на месте, раздираемая противоречивыми чувствами. Антония на мгновение наклонила голову, чтобы пожилая женщина могла поцеловать малыша, а потом снова прижала его к себе, еще сильнее прежнего. Эмме трудно было оставаться безмолвным свидетелем такой любви и нежности. Мальчик, одетый в белую футболку и красные шорты, держал во рту палец и разглядывал гусей под деревьями.
— Это он? — спросил Рейф.
— Да.
Эмма тихонько заплакала, давясь слезами и прижимая руки ко рту, чтобы ее не было слышно.
Она даже не заметила, что пошла вперед, пока не почувствовала руку Рейфа на своем плече.
— Стойте на месте, — предостерег он. — Не нужно, чтобы они вас видели.
— И что дальше? — сквозь зубы произнесла она. — Что мне делать дальше?
— Подождите.
В руке у Рейфа появился мобильный телефон. Он, прищурившись, смотрел на экран, большим пальцем нажимая кнопки.
— Алло! — заговорил он в трубку. — Алло!
Пожилая пара пошла вниз к воротам. Антония же, напротив, повернулась и направилась назад, к вершине холма. Еще минута, и Риччи скроется из глаз. Деревья заслонят его, и он исчезнет.
— Риччи! — закричала Эмма.
Рейф сжал ее плечо.
— Отпустите меня! — Она стряхнула его руку. А потом, охваченная внезапной паникой, не заботясь больше о том, что ее могут услышать, пронзительно выкрикнула: — Риччи! Риччи!
Рука Рейфа соскользнула с ее плеча, но он все-таки попытался удержать ее. До сих пор ему удавалось сохранять спокойствие, но страдания и боль Эммы пробили броню его невозмутимости. Телефон упал на обочину и задребезжал на камнях. Выругавшись, Рейф наклонился, чтобы поднять его, и Эмме удалось освободиться.
— Эмма! — беспомощно крикнул он, когда она рванулась через дорогу.
Она услышала, как он бросился за ней, но тут, должно быть, кто-то ответил на его звонок, потому что Рейф остановился и заговорил в трубку.
— Полиция! — в отчаянии выкрикнул он. — Пожалуйста… Помогите нам!
Глава двенадцатая
К тому времени как автомобиль свернул в каменный дворик неподалеку от дороги, на землю опустились сумерки и золотисто-зеленые краски солнечного дня сменились голубоватыми тенями вечера. Здания в этом дворике выглядели старше и мрачнее остальных построек городка. Высокие узкие окна заблестели, отражая свет фар.