- Величайший милостив к памяти моего отца, - сказал Абивард, растроганный похвалой и жалея, что Годарс не может ее слышать. - Что ты намерен делать дальше? Продолжать лобовой марш на столицу?
- Да, а что же еще? - Законный Царь Царей нахмурился:
- Я знаю, что это не слишком тонко, но выбора у нас нет. Одну дружину Смердиса мы уничтожили, другую здорово побили. Он побоится рисковать третьей. Если повезет, мы достигнем Машиза прежде, чем он соберется снова ввязаться в бой. Остается выиграть битву на подступах к Машизу - и город наш. А если Смердис попытается бежать, допустим, в крепость Налгис-Краг, он узнает, что нам достанет терпения взять его измором. - Глаза его засияли в предвкушении.
За несколько минут Шарбараз перешел от мрачных размышлений о том, что сторонники Смердиса отказываются переходить на его сторону, к восторгу от перспективы склонить своего соперника к покорности голодом. Абивард пожалел, что не умеет так же быстро преодолевать свое дурное настроение. Но он, как и Годарс, вроде бы не отличался переменчивостью нрава.
Он сказал:
- Сначала главное, величайший. Вот завоюем Машиз - и если не захватим Смердиса там, то будем думать, как поймать его. А то получается, что мы сначала едем, а потом седлаем коня. - Он безрадостно усмехнулся:
- Должен признаться, я очень рад, что мы штурмуем столицу не завтра. Я был бы тебе плохой помощник, даже на оседланном коне.
- Ты давай поправляйся сначала, - сказал Шарбараз, словно выговаривая проштрафившемуся мальчишке. - Слава Господу, что нам не предстоит серьезных схваток, пока ты еще не готов занять достойное тебя место. Ты очень мудро вправил мне мозги, когда я позволил порыву увлечь меня, как ветер листок.
- Величайший очень добр. - Абивард был доволен Шарбаразом. До тех пор, пока законный Царь Царей способен понимать, когда он действует под влиянием мимолетного чувства, каким бы оно ни было, все будет хорошо. Но вопрос в том, долго ли это продлится после его победы в гражданской войне.
Шарбараз, протянув руку, тронул Абиварда за плечо - бережно, чтобы не потревожить его бедную побитую головушку.
- Мне надо идти взглянуть, как там войско. Думаю, сумею выбраться вечером навестить и тебя, и Динак. До той поры отдыхай.
- Величайший, а что мне еще остается? - сказал Абивард. - Даже если бы я захотел выйти и заняться делом, Рошнани меня по стенке размажет, если я вздумаю встать без ее разрешения. Обычно мужчины держат своих жен взаперти на женской половине, а вот у меня все получилось наоборот - она меня в капкан поймала.
На это Шарбараз ответил громким и продолжительным смехом, словно это была не правда, а шутка. Он, пригнувшись, вышел из закутка; Абивард слышал, как он садится на коня и отъезжает. Царь Царей уже выкрикивал приказания, словно начисто забыв о человеке, которого только что посетил. Разумом Абивард понимал, что это не так, но все равно почувствовал себя задетым.
Как и надлежит макуранской жене, Рошнани удалилась, пока ее мужа посещал другой мужчина. Но как только Шарбараз вышел, она возвратилась в закуток:
- Значит, говоришь, я тебя в капкан поймала?
- Подслушивала.
- А как я могла иначе - ведь одну половину фургона от другой отделяет только занавеска. - Напустив на себя одновременно невинный и озорной вид, она задернула занавеску над входом в закуток. - Значит, в капкан поймала? повторила она, опускаясь перед ним на колени. - Поймала и на лопатки уложила?
- Что ты делаешь? - простонал Абивард, когда она задрала его кафтан. Она ответила, но не словами; ее длинные черные волосы рассыпались по его животу и бедрам. Он постарался быть на высоте положения. Высота получилась что надо.
Глава 8
Пустыни в южном Макуране были намного скуднее бесплодных земель в окрестностях надела Век-Руд. Плодородные же почвы были несравненно богаче.
- Налоги, которыми мы облагаем здешние земли, вдвое превышают те, что мы собираем на северо-западе, - сказал Шарбараз Абиварду, - и то некоторые министры считают нас излишне снисходительными.
- Плодородие здесь отменное, - признал Абивард. - А какие тут зимы?
- В точку попал, - кивая, отметил Шарбараз. - Я читал о зимах в степи и ее окрестностях, но на себе не испытывал, пока меня не отправили в Налгис-Краг, а потом я попал в твою крепость, что еще севернее. Здесь урожай собирают круглый год, а снег выпадает через две зимы на третью.
Вспомнив пургу и метели, иней и лед на протяжении трех, а то и четырех-пяти месяцев в году, Абивард в ответ на эти слова рассмеялся. Он не мог понять, считать здешний климат чем-то противоестественным или же, напротив, замечательным.
Не успел он прийти по этому вопросу к окончательному мнению, как к Шарбаразу подскакал разведчик Отсалютовав, он сказал:
- Величайший, к нам приближается группа всадников. Со щитом мира.
- Направить их прямо ко мне, - незамедлительно распорядился Шарбараз. Передай им, что, если они привезли с собой капитуляцию Смердиса, я с радостью приму ее.
Разведчик рассмеялся, пришпорил коня и пустил его галопом навстречу парламентерам, чтобы препроводить их к законному Царю Царей. Шарбараз обернулся к Абиварду и невесело усмехнулся:
- О да, я был бы счастлив принять капитуляцию Смердиса. Только сомневаюсь, что получу ее.
Спустя несколько минут появились посланники Смердиса в окружении целого эскадрона разведчиков. Без всякого приказа конники расположились между Шарбаразом и людьми Смердиса: никаких покушений, пожалуйста. Тот разведчик, который доложил о прибытии парламентеров, сказал хриплым от презрения голосом:
- Величайший, вот они, узурпаторские псы. Кое-кто из сторонников Смердиса беспокойно заерзал в седле, но никто из них не нарушил молчания. Это сделал Шарбараз. Указав на одного из парламентеров, он спросил:
- А, Ишушинак, все же польстился на серебро старика?
Ишушинак и сам не блистал молодостью; он был тучен и седобород, а на коне сидел так, будто уже много лет не садился в седло. Он кивнул Шарбаразу и произнес:
- О сын Пероза, Смердис, Царь Царей...
Он не успел произнести больше ничего. Некоторые из воинов Шарбараза схватились за мечи, другие наклонили копья. Один из них прорычал:
- Как ты говоришь с Царем Царей, собака?
Шарбараз поднял руку:
- Пусть говорит как хочет. Он пришел со щитом мира. Господь не прощает тех, кто нарушает перемирие. Я буду помнить 66 этом, но я уже помню, что он взял сторону человека, похитившего мой трон. Продолжай, Ишушинак.
Эти слова не очень обрадовали Ишушинака, но он собрался с духом и возобновил свою речь:
- О сын Пероза, Смердис, Царь Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, повелел мне прибыть сюда с моими приближенными, - он повел рукой в сторону полудюжины людей, сопровождавших его: три воина, два чиновника и маленький тощий человечек, чей род занятий невозможно было определить по его внешности, - дабы постараться уладить разногласия между ним и тобой.
- Ишушинак был у отца министром финансов, - прошептал Шарбараз Абиварду. Бывший начальник Смердиса теперь, похоже, стал его лакеем. - Он повысил голос и обратился к депутации из Машиза:
- Можете возвращаться в столицу и передать моему родственничку, что, если он откажется от притязаний на престол, и возместит нам все аркеты, которые растратил на хаморов, и согласится провести остаток своих дней в заточении, подобном тому, какому он подверг меня, возможно, подумаю о том, чтобы сохранить его жалкую жизнь. В противном же случае...
- О сын Пероза, Смердис, Царь Царей, прислАЛ меня сюда вовсе не с капитуляцией. - Вид у Ишушинака был такой, словно он мечтал, чтобы Смердис вообще не присылал его к Шарбаразу. Однако он продолжил:
- Не угодно ли тебе выслушать его предложения?
- Не очень. - И все же Шарбараз уступил:
- Раз уж ты явился с ними сюда, так давай излагай.
- Ты весьма великодушен. - Несмотря на многие годы, проведенные Ишушинаком при дворе, он не сумел придать своему голосу искренность. - В интересах избавления державы от бедствий гражданской войны Смердис, Царь Царей, готов наделить тебя титулом Царя Северо-Запада и предоставить тебе полную самостоятельность при условии ежегодной выплаты ему определенной суммы, которая будет определена и ходе переговоров.