- Да. - Абивард тоже улыбнулся. - Но я все время думаю, что бы я сделал, если бы важный хаморский вождь перешел Дегирд со своим кланом и явился в мою крепость, прося помощи Макурана в возвращении его пастбищ. Как мне следовало бы поступить? Скорее всего, примерно так же, как поступил Каламос: вести себя как можно дружелюбнее, немедленно послать самого быстрого гонца в столицу и выяснить, как же мне действовать.
- Поступая таким образом, ты вряд ли ошибся бы, - согласился Шарбараз. Кстати, такие вещи иногда случались. Иногда мы соглашались помогать кочевникам, иногда нет, в зависимости от того, что казалось выгоднее.
Абивард подумал о Ликинии и его любимой карте. Да, Автократор согласился на меньшее число уступок, чем он вначале требовал от Шарбараза, но все равно отхватил изрядный кусок Васпуракана. А если бы Шарбараз отказался отдать этот кусок? Где бы он теперь был со своими последователями?
Абивард видел два ответа на этот вопрос. Первым было то, что обещал Хосий: войско распускается, и каждый воин получает землю по чину и званию. В таком случае внуки Абиварда вполне могли бы оказаться такими же видессийцами, как и Маниакис-младший. Не худшая судьба, но и не лучшая.
Но учитывая то, как Ликинии воспринимал мир, вторая картина, возникшая в сознании Абиварда, показалась ему куда более вероятной. Ведь как Автократор Видессии мог наивыгоднейшим образом использовать вооруженных беженцев из Макурана? Да отправить их на северо-восток и бросить против кубратов! Каждый убитый ими степняк лишь укрепит Видессию, а если их самих перебьют до последнего, Видессии никакого ущерба не будет.
План был коварный, дальновидный и экономичный... Вполне ликиниевский.
Абивард был рад, что Автократор до этого не додумался.
Шарбараз сказал:
- Мне принадлежит все царство, и Страна Тысячи Городов не меньше, чем другие провинции. Возможно, мне легче это ощущать, поскольку я вырос, глядя на нее из Машиза, и посетил некоторые города, расположенные в междуречье. Так что они мне не чужие, хотя, долинам, признаться, я предпочитаю горы. В конце концов, я ведь чистокровный макуранец.
- В этом, величайший, никто и не сомневается. - Абивард обвел рукой плоскую зеленую равнину, простирающуюся впереди. - Вот в чем у меня есть сомнения, так это в том, как нам здесь удастся двигаться в каком-то направлении, кроме того, что навяжет нам Смердис. Хватит ли у видессийских саперов мастерства помочь нам в этом?
- Мой отец всегда относился к ним с величайшим уважением, - сказал Шарбараз, прибегая к авторитету отца так же, как это любил делать Абивард. Мне не пришлось ни воевать с ними, ни видеть их в деле, так что сослаться на непосредственный опыт я не могу. Однако скажу вот что: необходимо, чтобы их мастерства хватило.
Как и в прошлый раз, города Страны Тысячи Городов наглухо закрылись перед войском Шарбараза. Как и в прошлый раз, законный Царь Царей обходил их стороной, не прекращая движения. Если он побьет Смердиса, эти города ему покорятся. Если же не побьет... Абивард не видел смысла беспокоиться об этом.
У Смердиса не было большого войска в междуречье Тубтуба и Тиба. Его отряды кружили возле войска Шарбараза и видессийцев, но попыток напасть не предпринимали.
- Трусость, - презрительно фыркнул Шарбараз. - Он считает, что сохранит трон, не ввязываясь в драку.
- Стратегия, - возразил Маниакис-старший. - Он тянет время, выжидая самого выгодного для себя момента, чтобы нанести сокрушительный удар.
Поскольку они оба были главными военачальниками в своих армиях, им нелегко было найти арбитра, способного разрешить их спор, но вскоре они сошлись на Абиварде. Тот сказал:
- Да простит меня величайший, но я полагаю, что высокочтимый прав. Смердис отнюдь не такой дурак, каким ты его выставляешь; если бы это было так, нам не потребовалась бы помощь Видессии.
- Он вор и лжец, - сказал Шарбараз.
- В этом нет ни малейшего сомнения, величайший, - вежливо согласился Маниакис-старший. - Но сколь бы омерзительны ни были эти свойства в большинстве жизненных обстоятельств, на войне они часто оказываются весьма полезны.
Два дня спустя люди Смердиса разрушили восточный береговой вал одного из самых крупных каналов, прорезающих Страну Тысячи Городов. Видессийские саперы быстро заделали пролом. Потоп удалось остановить, но вода оставила за собой многие фурлонги черной вонючей грязи.
- Теперь посмотрим, заработают ли они свое серебро, - заявил Абивард.
Саперы заработали не только макуранское серебро, но и видессийское золото.
Они воспользовались теми же досками, которыми прокладывали понтонный мост через Тубтуб, и замостили дорогу, позволившую войску пройти через топь и подняться вверх по каналу. Потом они собрали доски, за исключением нескольких, слишком глубоко втоптанных в грязь, чтобы использовать их снова для моста или дороги.
- Теперь я понимаю, - сказал Шарбараз, когда саперы самым будничным образом приступили к переброске моста через канал. - С ними видессийская армия может добраться куда угодно. Нельзя затопить участок земли или окопаться в поле и надеяться, что ты в безопасности от видессийцев: они окажутся у тебя в шатре, прежде чем сообразишь, что они где-то поблизости.
- Это точно, - неохотно признал Абивард. - Я мало их знаю, но достаточно посмотреть, как они делают свое дело, как разговаривают и дуются в кости возле костров по вечерам, и они кажутся мне более похожими на обыкновенных людей, чем представлялось раньше. В наших преданиях видессийцы злые, свирепые, коварные и... в общем, плохие. А они - они просто люди. Как странно!
- Ты возьми любого отдельного человека откуда угодно, и он, скорее всего, окажется вполне приличным малым, - сказал Шарбараз. - Даже хамор, надо полагать, любит своих детей...
- И своих овец, - вставил Абивард. Законный Царь Царей фыркнул:
- Неприлично перебивать монарха, когда он философствует. Я этому предаюсь не часто; возможно, тут не обошлось без влияния видессийцев, поскольку они прямо-таки помешаны на всякой там логике и прочем. Как я говорил, даже степняк любит своих детей, не бьет жену больше, чем она того заслуживает, заботится о лошадях не хуже любого конюха в Макуране. Однако поставь его среди пары сотен сородичей и запусти и макуранскую деревню, и он такого натворит, что тебе потом много лет кошмары будут сниться.
- Но у нас тут видессийцев больше, чем пара сотен, а они ведут себя хорошо, - сказал Абивард. - Вот что меня удивляет.
- Полагаю, отчасти потому, что они наши союзники; если они начнут вести себя, как свора демонов, здешний люд возненавидит их, а заодно и нас, и это повредит нашему делу, - сказал Шарбараз. - Кроме того, они больше похожи на нас, чем хаморы. Когда не воюют, они крестьяне, мельники, ремесленники. Они не уничтожают каналы ради удовольствия видеть, как умирают с голоду другие крестьяне.
Абивард подергал себя за бороду:
- Разумно, величайший. Может быть, тебе следует почаще, как ты выражаешься, философствовать?
- Нет уж, спасибо, - ответил Шарбараз. - Кстати, я тебе еще одного не сказал: я попросил старшего Маниакиса приказать своим священникам держаться поближе к землякам и не стараться приобщать честных макуранцев к вере в их ложного бога. Эти синерясники, служители Фоса, лучше организованы, чем наши слуги Господа, а уж если предоставляется возможность обратить кого в свою веру, так они слетаются как мухи на мед.
- Они ведут себя смирно, - сказал Абивард. - Я думал, что они всегда такие.
- Не всегда, - заверил его Шарбараз. - Они так же верят в своего Фоса, как мы в Господа. А поскольку они уверены, что их бог - единственно истинный, то все, кто не поклоняется ему или поклоняется не так, как они, обречены на вечную жизнь во льду, точно так же, как мы знаем, что неверные падают в Бездну и исчезают на веки вечные. Они считают своим Долгом приобщить людей к своей религии. Ох и нелегко было уговорить Маниакиса приструнить их!
- Почему же? - удивился Абивард. - Если знатный человек отдает приказ, все, кто ему служит, должны подчиниться.