Когда он со своим отрядом приблизился к самой юго-восточной деревеньке своего надела, жители увидели стадо и бросились бежать, думая, что за овцами следует шайка степняков. Обнаружив свою ошибку, они с радостными криками вернулись домой и приветствовали Абиварда с таким восторгом, словно прибыл сам Царь Царей.
Новости медленно доходили до северо-запада царства; жители деревни еще не знали, что Шарбараз одолел Смердиса. Весть об этом привела их в полный восторг, хотя Абивард не мог взять в толк, что это изменит в их жизни.
В порядке эксперимента он вывел Рошнани из фургона, в котором она ехала до сего момента, и вслух объявил о своей надежде, что она носит в себе наследника надела. Некоторые из жителей - в основном старики и несколько зажиточных купцов, которые, скорее всего, держали своих жен в заточении, подражая благородным господам, - опешили, увидев жену дихгана на людях, но остальные громко приветствовали ее появление как еще одну добрую весть в этот радостный день.
Воодушевленная этими приветствиями, Рошнани поднялась на цыпочки и поцеловала Абиварда в щеку. Такая смелость ошеломила его, но в толпе вызвала вопли одобрения, - значит, народ это не шокировало. Сияющая Рошнани сказала:
- Вот видишь, никто не умер от удивления, что жена благородного господина оказалась таким же человеком, как и все прочие.
- Вроде бы никто, - признался он. - Знаешь, я ожидал, что это вызовет больше шума. Но должен тебе сказать, что один человек примет это очень близко к сердцу: моя мать.
Лицо Рошнани вытянулось, она была вдали от устрашающего присутствия Барзои больше года и расцвела, как растение, пересаженное из тени на яркое солнце. Она помолчала, собираясь с мыслями, а возможно, и удерживая в себе какую-нибудь язвительную реплику, а потом сказала:
- Если ей по душе всю жизнь просидеть на женской половине, я не стану пытаться заставлять ее поступать иначе. Это было бы невежливо. Почему бы и ей не оказать мне ответную любезность?
- Она живет по обычаям, устоявшимся много веков назад, и поэтому считает, что такова воля Господа, - сказал Абивард лишь наполовину в шутку. Но в этой борьбе у тебя есть одно оружие, против которого она не устоит.
- Какое же? - Рошнани внезапно засмеялась. А-а! - Она переплела пальцы и сложила руки на животе, где рос пока невидимый миру ребенок.
- Оно самое. - Абивард кивнул. - Матери, насколько я знаю, просто тают, узнав, что скоро станут бабушками. - Он задумался. - Конечно, мы странствовали долго, и Фрада мог уже сделать ее бабушкой. Он падок на хорошенькие личики и за это время вполне мог произвести на свет парочку байстрюков. Но это не совсем то же самое, что быть отцом - или матерью - наследника надела... если, конечно, родится мальчик.
- Если родится мальчик, - повторила Рошнани. - Мне до сих пор не приходило в голову, насколько это важно. - Она с тревогой посмотрела на Абиварда:
- Ты очень рассердишься на меня, если это будет девочка?
- Я? Разумеется, нет. Я просто захочу сделать вторую попытку, как только будет можно. Я рассчитываю, что рано или поздно все получится как надо. Но мать может огорчиться. Я слышал, как она извинялась перед отцом, когда родилась Динак, за то, что родила дочь, а не сына.
- Неудивительно, что Динак так рвется прочь с женской половины! воскликнула Рошнани.
- Я как-то не задумывался об этом, но ты, наверное, права, - сказал Абивард.
- Конечно, не задумывался - ты же мужчина, - сказала Рошнани. - Мужчинам не приходится задумываться о таких вещах. А женщинам приходится.
Абивард развел руками, не находя достойного ответа. Когда что-то подобное говорила Динак, голос ее звучал сердито. А Рошнани сказала это так, как говорила бы о том, что в баранину недоложили мяты. Однако именно поэтому было так трудно ответить ей.
Он благоразумно сменил тему разговора:
- Если родится мальчик, мы должны знать об этом заранее, чтобы сразу сказать матери.
- Тебе это до такой степени любопытно? - спросила Рошнани. Когда он кивнул, лицо ее просветлело. - Да и мне тоже. Пошли найдем его.
В деревне имелась пара харчевен, но ни в одной из них прорицателя не было.
Не пировал он и среди воинов и местных жителей. Наконец они набрели на него он чистил своего коня. Когда Абивард объяснил, чего он от него хочет, Таншар улыбнулся:
- Да, повелитель, пожалуй, я могу это сделать. Деревенские женщины часто меня об этом просят. Только...
- Вот видишь? - радостно воскликнул Абивард и лишь после этого заметил, что прервал прорицателя. - Только что?
Таншар деликатно кашлянул:
- Для этого волшебства нужен один волосок из... из определенного места той женщины, которая ждет ребенка. Как только я закончу обряд, волосок сжигается...
Но конечно, если госпоже неугодно будет дать этот волосок, я пойму. Похоже, он чувствовал себя несколько неловко в присутствии Рошнани.
И вновь Абивард не знал, как ответить, но совсем по другой причине. С пылающим не только из-за жары лицом он посмотрел на Рошнани. Она сказала:
- Если это могут деревенские женщины, я тоже смогу. Я вижу, Таншар, у тебя при себе седельные сумы. У тебя там все, что нужно для обряда?
- Надо подумать, госпожа, - ответил прорицатель и через несколько секунд кивнул:
- Да, все. Ты уверена, что...
Он не успел закончить вопрос, как Рошнани уже отвернулась и направилась к своему фургону. Она возвратилась, держа что-то - надо полагать, волосок между указательным и большим пальцами. Поморщившись, она сказала:
- Как будто оса ужалила.
- Э-э... да. - Таншар не вполне понимал, как вести себя в такой ситуации.
- Если ты будешь любезна подержать это, пока я все подготовлю...
Он полез в одну из сум и рылся там, пока не нашел свою гадальную чашу. Но он не стал наполнять ее водой, а снова полез в суму и извлек оттуда маленький изящный стеклянный флакончик, заткнутый пробкой. Он поднял его, удовлетворенно хмыкнув.
- Похоже на видессийскую работу, - сказал Абивард.
- Так и есть, - ответил Таншар. - Он полон оливкового масла. Часто чародей пытается проделать этот обряд с помощью топленого сала. Но в таком случае надо быть крайне осторожным, не то пол животного, от которого получено сало, повлияет на результат. Использование растительного масла такую возможность исключает.
- Минеральное масло было бы еще лучше, - сказала Рошнани.
- В этом смысле да, но не в остальных. Поскольку оно берется из земли, а не от живого существа, оно не очень подходит для предсказаний о новой жизни, пояснил прорицатель.
- Конечно, тебе виднее, - согласилась Рошнани.
- Да, - рассеянно согласился Таншар. Он налил масла в чашу и протянул ей:
- Будь добра, госпожа, опусти сюда волосок... - Когда она сделала это, он обернулся к Абиварду:
- Убедись, повелитель, что я не дотрагивался до волоска и не дотронусь.
- Вижу, - сказал Абивард. Прорицатель так суетился из-за этого несчастного волоска, будто хотел заверить Абиварда, что не дотрагивался и не собирается дотрагиваться до того места, откуда взялся волосок. Но тут Абивард посерьезнел: ведь магия вся строится именно на таких, казалось бы, мелочах. Возможно, заверения Таншара были не просто проявлением вежливости.
Таншар поставил чашу на землю и присел возле нее на корточки.
- Господин, госпожа, смею предположить, что вы захотите увидеть все сами, - сказал он, и Абивард с Рошнани присели рядом с ним.
Таншар принялся медленно, в нос читать нараспев заклинание, в котором часто поминались Фраортиш Старейший и преподобная Шивини - двое из Четырех Пророков, по одному каждого пола, чтобы через них получить от Господа желаемые сведения.
Короткий курчавый черный волосок подрагивал в чаше с оливковым маслом, а потом внезапно совершенно распрямился.
- Что это значит? - спросила Рошнани.
- Госпожа моя, это значит, что в тебе растет мальчик, - ответил Таншар. Да будет он столь же храбрым, умным и красивым, как его отец.